Главная страница - Текущий раздел: Статьи

FRANZ FERDINAND: Бледное Преподобие




Лидер Franz Ferdinand Алекс Капранос купил для своей группы новую репетиционную базу - поместье, расположенное в полутора часах езды от Глазго. Корреспондент Rolling Stone отправился в Шотландию, чтобы лично проинспектировать садовый участок и обсудить с группой вопросы британской порнографии и русского конструктивизма
Мы не думаем о том, как одеваемся.. Никакого суперменства, - заявляет мне лидер Franz Ferdinand Алекс Капранос, поправляя лацкан пиджака. - Наверное, из-за обыденности наш внешний вид можно назвать колледжским, немного библиотекарским. А нас самих - рокерами из библиотеки. Передо мной стоит изящный 32-летний мужчина в коричневом костюме, элегантно помятой рубахе и черных ботинках с длиннющими носами. Так, наверное, и должен выглядеть радушный и в то же время неприступный британский домовладелец, готовый пустить на порог и дать посмотреть на потертые башмаки, сваленные в прихожей. Но не более того. Сельская жизнь Franz Ferdinand в настоящий момент и сводится к постоянному приему гостей - то журналистов, машинам которых приходится скользить по узкому шоссе мимо изумрудных полей, где пасутся почти что кукольные овцы, то соседских девочек, заглядывающих в дом Алекса Капраноса чуть не каждый день. Мы разговариваем на опустевшей кухне его дома в шотландской деревне Мониав, расположенной в полутора часах езды от Глазго. Новая база Franz Ferdinand по своей атмосфере напоминает чеховскую дачу (возможно, виноваты романтичные качели неподалеку от дома, которые раскачивает ветер), но на самом деле это классический британский дом XIX века. Алекс Капранос (запоминающаяся фамилия досталась ему от отца-грека, а в паспорте фронтмена фердинандов записана материнская - Хантли) приобрел поместье в стиле Тюдоров за 400000 фунтов. Причину покупки комментировать нет нужды - первый альбом группы записывался в квартире Алекса в Глазго, и вряд ли он когда-нибудь захочет повторить этот опыт. Плюс ко всему деревня в графстве Дамфрешир находится на солидном расстоянии от Глазго, культурной столицы Шотландии, и армии фанатов до нее добраться довольно тяжело. Теперь наблюдать за Капраносом, затоваривающимся пирожными или завтракающим в кафе миниатюрной гостиницы, могут только местные жители. Или мы. Знаешь, в нашей жизни не бывает обычных дней. То к нам кто-нибудь приезжает, то самим приходится куда-то ехать. Сейчас ажиотажа чуть меньше, но когда будет записан второй альбом - ни минуты свободной не будет. Манеры Капраноса безупречны: он постоянно играет со своим собеседником, очаровательно демонстрируя совсем не голливудскую улыбку и при этом глядя прямо в глаза. Этот странный дом, заставленный гитарами и заваленный какими-то шнурами, которые вьются под ногами, сразу ставит тебя на место. Ты просто боишься наступить на очередной провод или задеть роскошный рикенбекер, покоящийся на подставке.
В аэропорту мы встречаемся с нашими провожатыми - тур-менеджером Гленом, представительницей лейбла Domino Джози и продюсером Ричем Костли, вместе с которым Franz Ferdinand и записывают свой второй диск. Как долго я продюсирую группу? - сверкает глазами из-под очков Костли. - Всего две недели. Только начали. Рич - козырной туз в рукаве Капраноса и компании. Именно он создал прорывный альбом Muse Absolution. В бытность звукорежиссером Костли обслуживал и новомодных The Mars Volta с Bloc Party, и платиновых монстров Rage Against The Machine, и ведущего композитора-минималиста Филиппа Гласса. Для фердинандов он будет конструировать звук в духе Дилана и Боуи, которых сейчас запоем слушает группа. Чтобы доехать до Мониава, надо преодолеть несколько похожих деревень, одинаково чистеньких и ухоженных. В машине радио настроено на BBC1, на волнах которого беснуются Bloc Party, Костли клюет носом. Мимо проносятся крохотные пустые пабы с белоснежными занавесками. Когда мы подъезжаем к тюдоровскому особняку Алекса, в окне комнаты на нижнем этаже мелькает его лицо, и очень скоро мы уже заходим в дом, предварительно разгрузив фургончик с фотоаппаратурой. Franz Ferdinand появляются из разных концов дома. Самый молодой участник группы, белокурый басист Боб Харди, пряча руки в карманах серого пиджачка, спускается по лестнице - за время сельской жизни его румяные щеки заросли светлой щетиной. Совсем он у нас зарос, на вокалиста Spin Doctors похож стал, - смеется Капранос. С барабанщиком Полом, тоже основательно заросшим, мы здороваемся в небольшой комнате, где размещен 24-ка-нальный пульт. Не хватает только гитариста Ника Маккарти, которого остальные парни пытаются откуда-то вызвать. Они даже не кричат, нет, они просто твердо говорят Ник... -и тот появляется откуда-то с улицы, будто бы ведомый некой телепатической силой. Так вы и есть тот самый Ник Маккарти, который украл водку? - я вспоминаю водочную легенду возникновения Franz Ferdinand.
Рассказать историю берется Капранос: Группа Franz Ferdinand родилась именно в тот день. Я, Пол и Боб были друзьями, что-то уже наигрывали вместе. Тогда мы как раз подыскивали ударника, и однажды решили устроить вечеринку- купили литр водки на троих и думали, что как следует разогреемся. Ну, и гостей, разумеется, позвали. И тут, откуда ни возьмись, появляется Ник с большим стаканом и быстренько опустошает нашу бутылку. Мы тогда ему чуть физиономию не расквасили, а потом я его вдруг спросил: А ты случаем на ударных не играешь? Тут Маккарти с перепугу и отвечает: Играю. Так мы получили гитариста вместо ударника. Когда он куда-то отъезжает, мы даже интервью не можем нормально дать, - у нас с ним отличное взаимопонимание, на уровне рефлексов, - резюмирует Алекс.
Для Ника у нас есть особый презент - в аэропорту мы купили пару бутылок водки, решив таким образом вернуть кармический долг Маккарти своему партнеру Алексу Капраносу. Гитарист явно не ожидал такого поворота в 11 часов дня. Эй, Алекс! - кричит Ник. - Нам тут водки привезли, иди скорей сюда, посмотри. Разумеется, все собираются на кухне и начинают разглядывать бутылки, которые диковато смотрятся среди чайных чашек на импровизированной барной стойке. Между прочим, кража водки для Ника была вполне обычным делом. Его не раз за этим ловили еще в родном Мюнхене и даже приклеили прозвище - Ник Маккар-ворюга. До поступления в музыкальную школу он успел сделать себе одиозную карьеру взломщика - чистил квартиры и машины.
Первоначально у нас была идея сфотографировать Franz Ferdinand в костюмах советских солдат времен Второй мировой войны. За два дня до вылета в Глазго на нее было наложено вето с формулировкой, что в Германии у дисков группы очень хорошие продажи. Памятуя о постоянно проскальзывающих в песнях фердинандов немецких словечках, я справляюсь об арийском следе группы у Маккарти. Я - выходец из Мюнхена. Почти всю жизнь там прожил. Вот и вся наша связь с Германией, о которой вы спрашивали. И немецкие словечки в песнях тоже, наверное, в мою честь, - улыбается Ник, загружая коробки в багажник своего маленького и уже изрядно потрепанного красного фольксвагена. Сегодня Маккарти уезжает в Мюнхен пятичасовым рейсом - там он провел свое детство, в то время как его отец работал в Шотландии. Ник получил диплом местной консерватории по классу фортепиано и контрабаса. Надо сказать, что все музыканты Franz Ferdinand, кроме, наверное, Боба, играют на нескольких инструментах. Когда фольксваген Маккарти разворачивается и выезжает на дорогу, я следую за ним, прохожу под кронами тенистых деревьев и упираюсь взглядом в помойку Franz Ferdinand. Конечно, это не мусорные баки в русском понимании, а небольшой склад коробок. Первая попавшаяся оказывается гигантской упаковкой из-под гаечных ключей (их в доме Капраноса превеликое множество - наверное, сказывается хозяйское увлечение конструктивизмом и футуризмом), а кроме того, группа явно неравнодушна к красному вину (целый ящик) и компьютерным клавиатурам (пара коробок).
Возвращаюсь на опустевшую кухню, где сидят только Рич Костли и Пол Томсон - продюсер изредка нажимает клавиши ноутбука, а барабанщик что-то жарит на сковородке. На большом кухонном столе навалены вкладыши для компакт-дисков первого альбома Franz Ferdinand, на которых время от времени расписывается кто-то из ребят. Среди этого лежит альбом Александра Родченко с его знаменитыми фото Маяковского. Мы едим пирожные, пристроившись у стойки с барабанщиком Полом Томсоном, который вертит в руках русский Rolling Stone и весело комментирует содержимое журнала. К просмотру присоединяется и Капранос, вернувшийся из студии за пакетом яблочного сока. Начинается галдеж. Опа! Тот парень из The Killers. Смотри, и The Kills здесь тоже есть. Недавно на их концерт в Глазго ходили. Самые яркие эмоции вызывают русские фото Pink Grease, особенно тот кадр, где басист Стю сует в рот три графина водки. Что? Их поймали на Красной площади с экстази? Да ты гонишь, этого просто не может быть! С Капраносом чернявый Томсон играет давно - еще со времен группы The Yummy Fur, где он одно время барабанил, а Алекс отвечал за бас. Когда ансамбль развалился, Пол сменил много профессий - был диджеем, позировал голым для студентов Glasgow School Of Art. Однажды даже откачал жир из своей задницы за 250 фунтов. В новый проект Franz Ferdinand бедный, как церковная мышь, Томсон был приглашен в качестве гитариста, а затем опять взял в руки палочки. Деревня Полу нравится:
Знаешь, тут совсем неподалеку снимали знаменитый фильм Сестры Магдалены- про насилие в монастыре.
Как ни странно, в доме практически не слышно музыки - только изредка кто-то из ферди-нандов начинает насвистывать или вдруг берет маракасы с полки на стене. В гостиной, где возится с компьютером менеджер Глен, стоит полка с виниловыми пластинками - преимущественно The Beatles и Боб Дилан. Музыкальные пристрастия Franz Ferdinand с детства не сильно изменились - они слушали то же, что и сейчас: Бадди Холли, The Beatles и The Clash. Я бы отдельно упомянул Talking Heads и Buzzcocks, - добавляет Боб. А вот у меня дома родители все время включали Traveling Wilburys, - подключается Пол. Сейчас вся Великобритания слушает Franz Ferdinand, а любая более-менее модная группа, играющая танцевальный рок, сравнивается с бандой Капраноса. Когда Bloc Party и Kaiser Chiefs называют нашими последователями - это кажется мне полным бредом, - говорит Алекс. - Когда мы начинали играть, нас сразу же стали определять как вторых The Strokes, называть новыми Interpol. Понимаешь, на самом деле каждый занимается своим делом, нет никакой волны. Все комментарии насчет того, что мы играем ретро, это тоже чушь. Мы занимаемся современной музыкой, а в старой просто черпаем вдохновение. При этом понятие старая музыка очень растяжимо. Возьми того же Диззи Раскала. Все то, что он слушал во время записи своего диска, в настоящее время является старьем, ведь в мире хип-хопа шесть месяцев - целая вечность. Подавляющее большинство групп, которые сравнивают с Franz Ferdinand, сопоставляют также с Talking Heads и Blondie. Современный диско-панк сильно отличается от музыки групп, которые ты назвал, - полагает Алекс. - Хотя время от времени мы действительно смотрим клипы Blondie. Они и Talking Heads m самом деле выделялись среди групп того времени - работали в рет-роэстетике, снимали необычные клипы, были чем-то совершенно новым. Вот только у нас не было цели воссоздавать их эстетику, поскольку она уже стала вторичной. Также не забывай про The B-52's они числились в той же самой лиге. Talking Heads, скажем, одевались в стиле 1963 года и при этом играли нечто совершенно отличное от музыки того исторического периода. В этом контрапункте и была фишка Heads. Кстати, такой подход до сих пор кажется мне беспроигрышным вариантом. Что и говорить, Алексу все кажется простым и элементарным: в 17 лет он поступил в Абердинский университет, чтобы изучать теологию. Затем сменил еще несколько вузов и остановился на Университете Стретчклайд в Глазго. Параллельно подрабатывал учителем, поваром и искал рок-группу по душе. Сначала Капранос был статистом в The Amphetameanies и The Yummy Fur, а затем создал собственный проект The Karelia. Тогда-то Алексу пришла в голову мысль вернуть себе отцовскую фамилию Капранос, более подходящую для фронтмена группы, нежели Хантли.
С басистом Бобом, в котором трудно заподозрить счастливого отца семейства, Алекс познакомился в моднейшем шотландском заведении 13-я нота, где он тогда подрабатывал барменом. Именно там тусовалась вся молодежь Глазго, так или иначе имеющая отношение к искусству. Боб Харди приехал сюда, чтобы учиться рисованию в местном арт-колледже. Слегка отмороженный видок юного блондина произвел на Капраноса довольно неприятное впечатление, и он определил для себя Харди как хронического идиота. Позднее он сменил гнев на милость и даже нашел работу - посудомойщика, а затем и шеф-повара. Благодаря Алексу молчаливый Боб, собственно, и научился играть на гитаре - Капранос рассудил, что друг должен делать что-то полезное и в музыкальном плане. Именно Харди завернул идею съемки, которую мы предложили Franz Ferdinands саду около дома. По замыслу фотографа среди нарциссов, в изобилии растущих по всему периметру участка, должны были стоять гитары. Идея вызвала неоднозначную реакцию, и в конце концов очередь высказаться дошла до Боба. Тот потупил кудлатую голову и пробормотал Ну что вы из нас кантри-бойз делаете? Мы же не ретромузыканты, как The Coral. Да нет, я против этой группы ничего не имею, они мне нравятся, но мы же совсем другие. Действительно, другие. Группа принимает решения только коллегиально и заворачивает предложения, если кто-то выказывает малейшее недоверие. Особенно это касается съемок видео. Главным клипом Капраноса и компании до сих пор, наверное, остается Take Me Out, постановкой которого занимался режиссер Джонас Оделл. Его дарование фердинанды использовали для создания коллажа во вкусе конструктивистов, творчеством которых они повально увлечены. В том конкретном случае Оделл нафантазировал коллажи во вкусе Рауля Хаусманна, одного из любимейших художников Капраноса. Чувствуется, что Алекс ужасно доволен результатом. Вообще-то, Take Me Out мы задумали как своеобразное посвящение русским художникам и дизайнерам 1920-х. Это что касается образной стороны, а в процессе съемок непосредственно клипа на нас большое влияние оказал советский кинорежиссер-документалист Дзига Вертов. Русская тема явно провоцирует во фронтмене фердинандов эмоциональный подъем: Москва - редкий на карте мира город, в котором я еще не был, но очень хотел бы оказаться. Санкт-Петербург фигурирует в моем списке под номером два. Я хочу увидеть Москву Мастера и Маргариты - аллеи, парки, бульвары. И вообще интересно посмотреть, что собой представляет русское общество. Оно же в совершенно иной плоскости развивается.
Человек с киноаппаратом - помните такой фильм Вертова? - спрашивает меня на кухне Капранос, подливая в чашку деревенского молока из пластикового контейнера. Местные коровы, обратите внимание, - добавляет вокалист. Сам из себя нацедил, наверное, - с истинно британским юмором замечает менеджер Джоди. Вот, посмотрите, русское влияние заметно и здесь, - Капранос показывает один из развернутых вкладышей первого альбома, где музыканты на белом фоне застыли в гротескных позах. Я замечаю, что оформление напоминает другой громкий дебют - альбом Scissor Sisters. Ничего подобного! - почти кричит Алекс. - Мы были первыми! Не надо нас так обижать! Мы только-только это все пережили! Ну конечно же, я слышал, как они Take Me Out перепели - забавно получилось, да к тому же у вокалиста еще и прекрасный голос. Мы даже очень растрогались по этому поводу - жутко приятно, когда кто-нибудь твою песню исполняет.
Деревня Мониав совсем не производит впечатления сонного царства - просто на улице очень мало людей. Зато когда нам попался по дороге первый местный житель, он оказался весьма колоритным типом преклонных лет со сморщенным, как печеное яблоко, лицом и горящими маленькими глазками. Franz Ferdinand очень ценят местных и полагают, что в Мониаве существует собственное комьюнити. Когда Капранос давал интервью региональной Glencairn Gazette, он сразу дал понять, что приехал в эту деревню всерьез и надолго: Кто-то может назвать здешнюю атмосферу сонной, а мне кажется, что она просто очень здоровая. Не думаю, что наш приезд сюда произвел какой-то сумасшедший эффект. Люди тут специфические, так что никто даже бровью не повел. Кроме того, решается эта ужасная проблема узнавания. В большом городе типа Глазго на тебя могут показать пальцем, а в Мониаве это никому не придет в голову. Здесь же все друг друга знают. Обведя рукой вокруг себя, Алекс замечает: Наконец-то у нас нашлась возможность хранить все то, что необходимо для записи. Раньше просто не знали, куда засунуть ту или иную вещь. Если хотите, пойдемте сразу студию посмотрим. Над дверным проемом со стороны входа висит табличка с надписью: Вы выезжаете с американской территории, а внутри примерно на том же месте красуется знаменитый плакат Виктора Корецкого Болтать - врагу помогать. Это у нас, так сказать, гостевая студия, - сообщает гитарист Ник Маккарти. Действительно, в центре комнаты стоит белый пюпитр с нарисованными зеленым фломастером аккордами, а в углу пылится пульт. На самом деле мы играем в другой комнате, вот там, - Ник показывает на открытую дверь в торце зальчика, где виднеется импровизированный подиум для музыкантов, батарея гитар и отдельно стоящие барабаны из разобранной установки. Общаемся мы в основном на кухне, а живем наверху, там у нас пять спален. Мои родители иногда приезжают погостить, - присоединяется Алекс. Мы выходим на улицу, чтобы поискать место для съемки, заворачиваем за дом и попадаем в палисадник. Когда раздражаюсь, сразу иду в душ, а потом немедленно в сад, - заявляет Капранос. Сзади обитель Franz Ferdinand напоминает хорошую советскую дачу, причем в первую очередь в глаза бросается сортир, лишенный входной двери. Пока готовится съемка, мы с Томсоном отправляемся осматривать оставшуюся часть первого этажа. Вот мертвая комната, - открывает неприметную дверь Пол. - Здесь у нас тоже стоит пульт, по которому можно держать связь с другими помещениями дома. Стены комнаты обиты какими-то мешками, а из дверного проема прямо в нос бьет жуткая духота. Заметил, наверное, какая здесь особенная тишина? Помогает при записи, - говорит Томсон, копаясь в черной сумке в дальнем углу. Из застекленной комнаты с пюпитром доносятся меланхоличные аккорды пианино - кто-то из фердинандов явно заскучал и решил стряхнуть с инструмента пыль. Franz Ferdinand не просто стали местной достопримечательностью, они время от времени дают в Мониаве концерты. Примерно неделю назад играли в местной школе, - улыбается Капранос. - Удивительные ощущения. Паломничество в особняк Алекса здесь носит какой-то свой, очень милый и душевный характер. Когда мы ждали, пока ребята обсудят с менеджером порядок каких-то сумм, только что полученных Гленом по электронной почте, в дверь постучались три школьницы и крохотная сестренка одной из них. Фердинанды сразу же отправились навстречу девочкам, любезно с ними поболтали и дали им вожделенные автографы.
Тем временем менеджер Джоди кроет на чем свет стоит экстремальный фильм Майкла Уинтерботтома 9 песен, в котором появляется Franz Ferdinand. А мы еще не видели его, - чуть смущенно говорит Капранос. - Но я не думаю, что проект Майкла можно назвать порнографией. Существует ведь разница между порно и гипернатуралистичностью, гипероткровенностью. Такая стилистика сейчас присуща журналам вроде Style, пытающимся выжать из нее фэшн-тренд. Наверное, все это происходит из-за того, что люди привыкли к порно, оно больше никого не шокирует. Порножурналы 50-х куда интереснее, чем современный хардкор. Причина, по которой Franz Ferdinand попали в 9 песен, очень далека от идеи кого-то там спровоцировать. Нас заинтересовал сценарий о паре, отношения которой бесцельны и пусты. Чтобы их как-то поддерживать, они ходят на концерты, в том числе посещают и наш... Мне вообще кажется, что все группы, которые участвуют в Песнях, - это задний план, они играют какую-то прикладную роль. Провокаций в жизни Franz Ferdinand хватало и без этого - чего стоила, например, песенка Michael, текст которой сразу же выучили наизусть все британские геи. Надеюсь, что мы кого-то провоцируем, очень надеюсь, - с трогательной улыбкой произносит Капранос. - Всегда приятно кого-нибудь шокировать таким пустячком, как Michael. Все потом начинают подозревать нас в гомосексуализме, на мейнстримовых радиостанциях хватаются за голову. Это очень мило. Кстати, моя бабушка слышала Michael на одном из наших концертов и осталась очень довольна.
Время возвращаться в Глазго. Мы прощаемся с Franz Ferdinand, обещаем показать питейные места Питера и грузимся обратно в наш минивэн. С улицы видно, как Боб и Пол с улыбками на лицах усаживаются в гостиной вокруг продюсера Костли, а Алекс берет в руки акустическую гитару. Вокруг бешено орут птицы. Мы хотим опять всех удивить. Это вообще лучшее, что мы могли бы сделать на втором диске - перевернуть представление о Franz Ferdinand , - звучит в моей голове голос Алекса.
Текст Александр Копдуков



Читайте далее: FRAGILE HOLLOW: Новая ода любви и вечности - интервью с Алекси Ахокасом (2005) KRISIUN: Интервью с Максом Колесне (2004) КРУИЗ: Валерий Гаина: Ждите ломового шоу! КРУИЗ: Самый хэви снова в городе - интервью с Валерием Гаиной (2004) LAAZ ROCKIT: Интервью с Джоном Торрезом (2003) LACRIMOSA: Интервью с Анне Нурми (2003) LACRIMOSA: Интервью с Тило Вольфом (2005) LACUNA COIL: Биография группы LACUNA COIL ANCIENT: Интервью с Deadly Kristin (2003) ЛЯПИС ТРУБЕЦКОЙ: Болотный антиглобализм - интервью с Сергеем Михалком (июнь 2004) LED ZEPPELIN: LED ZEPPELIN ГАЛАКТИКА: Биография группы ГАЛАКТИКА (2002) ЛЕНИНГРАД: Лучше ускориться - интервью с Сергеем Шнуровым (2002) LIMBONIC ART: Интервью с Видаром Йенсеном (2002) LORD BELIAL: Непоколебимые шведские экстремумы