Главная страница - Текущий раздел: Статьи

АРИЯ: АРИЯ. Мания Величия

Основная заслуга АРИИ состояла в том, что ее музыканты первыми в стране материализовали витавшую уже много лет в воздухе идею нашего ответа западному хэви-клину. Несмотря на то, что в массовом сознании советских подростков слово рок преимущественно ассоциировалось с музыкой DEEP PURPLE, BLACK SABBATH и NAZARETH, ничего хотя бы отдаленно похожего на западных монстров земля российская производить упорно не желала.
В репертуаре большинства отечественных рок-групп периодически мелькали хард-роковые номера, но выстроить полноценную утяжеленную программу толком не удавалось никому. К числу нескольких разрозненных попыток можно было отнести ранние работы ОБЛАЧНОГО КРАЯ, череповецкий альбом DDT и студийный опус рижской группы ПОЕЗД УШЕЛ. Подававший немалые надежды КРУИЗ мотало из стороны в сторону - от глэма и рок-н-ролла к утяжеленной эстраде и обратно. Нечто похожее на хард-рок с примесью блюза пытались играть РОССИЯНЕ, латышские ЛИВЫ и эстонский МАГНЕТИК БЭНД.
АРИЯ стала первой командой, выстроившей цельную металлическую программу, а их дебютный альбом получил небывалое для никому не известной рок-группы распространение. Мания Величия оказалась одним из первых профессионально записанных хард-роковых альбомов в СССР, безупречно сделанным с технической и музыкальной точек зрения.
Нам хотелось всем что-то доказать, - вспоминает гитарист Владимир Холстинин. - Музыку, которую мы любили с детства, исполнять тогда было невозможно. И мы решили создать альбом, который будет выглядеть, как контркультура - по сравнению с пропагандируемой вокруг эстрадной пошлятиной. Мы решили сделать некий противовес, который должен был смести все традиции и устои, существовавшие тогда на эстраде. Это должно было звучать демонически и мощно - как своеобразная диверсия.
АРИЯ возникла на обломках филармонических ПОЮЩИХ СЕРДЕЦ и АЛЬФЫ, опытные музыканты которых - Алик Грановский (бас) и Владимир Холстинин - начали создавать цельную жесткую программу. Сидя дома у Холстинина, они набросали основу нескольких композиций - дабы определиться с нюансами. К тому моменту у Грановского уже была готова мелодия героического Тореро, написанная им под стук колес в переполненном общественном транспорте. В свою очередь, у Холстинина уже несколько лет крутилась в голове грустная гитарная пьеса с условным названием Дождь, превратившаяся со временем в милитаризировано-трагического Волонтера.
В основу собственного стиля АРИЕЙ были заложены музыкальная фактура и идеология классиков второй волны английского heavy metal типа JUDAS PRIEST и IRON MAIDEN, причем без малейших отклонений в сторону прогрессив-рока и ритм-энд-блюза. Техничный Холстинин взял на вооружение гитарные находки Рэнди Роудса из группы Оззи Осборна, а Грановскому пришлась по душе манера игры басиста из RUSH. Как ни странно, отрицательным примером в АРИИ почему-то считался LED ZEPPELIN.
LED ZEPPELIN с их миллионом джазовых аккордов я просто ненавидел, - вспоминает Холстинин. - Джимми Пейдж казался мне вялым гитаристом, который играл медленно и не любил пользоваться вибрацией. Его очень часто заносило, и мысль, ради которой все начиналось, уходила в сторону.
Сведя к минимуму импровизацию, АРИЯ бросила все силы на создание кипяще-шипящей лавы гитарных звуков. Скорость, скорость и еще раз скорость!
...Понимая, что легально исполнять подобную музыку будет нелегко, Холстинин и Грановский первоначально планировали сделать эту программу исключительно для игры на подпольных сейшенах. Записывать альбом было решено на студии у Володи Ширкина, который заведовал аппаратурой Муслима Магомаева и уже не первый год на свой страх и риск выставлял ее для озвучивания андеграундных концертов. Для записи новой программы была накоплена необходимая сумма в 500 рублей, и теперь творческий процесс тормозили всего два вопроса: кто в группе будет вокалистом, и где взять тексты.
В этот основополагающий момент музыканты внезапно получили заманчивые предложения сразу от двух администраторов - Виктора Векштейна (ПОЮЩИЕ СЕРДЦА) и Сергея Сарычева из АЛЬФЫ, у которого к тому времени наметились плотные контакты с Московской областной филармонией.
Более ловким в данной ситуации оказался Векштейн, который, вовремя почуяв ветер перемен, решил создать рок-группу новой формации. Кроме того, в действиях Векштейна была и другая логика. Поскольку трудовые книжки музыкантов хранились в сейфе художественного руководителя ПОЮЩИХ СЕРДЕЦ, Векштейн небезосновательно опасался, что с уходом из группы Грановского и Холстинина распадется аккомпанирующий состав его супруги Антонины Жмаковой.
Как бы там ни было, Векштейн решил рискнуть и предложил музыкантам АРИИ воспользоваться для записи хэви-металлическо-
го альбома студией ПОЮЩИХ СЕРДЕЦ. Чтобы через месяц альбом был готов, - сказал он, отдавая Холстинину ключи от двух звукоизолированных комнат, в которых находилось два шестнадцатиканальных магнитофона и пульт Tascam, микрофоны Shure и комплект динаккордовской обработки звука.
Я сидел с ключами от студии и напряженно думал, - вспоминает Холстинин. - Программа готова. Если записать ее у Ширкина, мы никому ничего не будем должны. А тут... Конечно, соблазн записаться бесплатно и без лимита времени в хорошей студии был велик. Но я чувствовал, что тогда уже нашим администратором будет Векштейн, и мы будем ему обязаны до конца жизни. С другой стороны, я прекрасно понимал, что если проект окажется успешным, то мы не пробьем Систему без такого менеджера, как Векштейн.
После продолжительных раздумий Холстинин с Грановским выбрали студию Векштейна. К чести последнего надо заметить, что в процесс записи он не вмешивался и лишь в самом конце сессии попросил музыкантов изменить на альбоме название последней композиции. Так заводной боевик Позади Америка превратился в клуб кинопутешествий Вокруг Света За 20 Минут.
...Получив уникальную возможность для записи, Холстинин с Грановским вплотную занялись комплектацией состава. На роль вокалиста (вместо планировавшихся Михаила Серышева и Николая Носкова) был выбран Валерий Кипелов, убивавший свой хард-роковый талант в ансамбле ЛЕЙСЯ, ПЕСНЯ. Как гласит история, в связи с попаданием в тюрьму руководителя этого самобытного коллектива вокально-инструментальный ансамбль распался. Недолго думая, Кипелов направился наниматься на работу в Москонцерт. По чистой случайности в запутанных коридорах этого вполне официального учреждения бывший вокалист ЛЕЙСЯ, ПЕСНИ столкнулся лицом к лицу с музыкантами АРИИ.
Прямо в туалете Москонцерта Кипелов спел нам какие-то фрагменты из SLADE, - вспоминает Холстинин. - Голос у него - высокий и звонкий. К тому же в туалете была хорошая реверберация. И мы решили: Ну, это, конечно, не Роб Хэлфорд, но для нашей группы он подойдет.
Вскоре были найдены и другие музыканты: опытнейший барабанщик Александр Львов и клавишник Кирилл Покровский, игравшие до этого в ПОЮЩИХ СЕРДЦАХ. Таким образом, к маю 1985 года у АРИИ подобрался суперпрофессиональный по филармоническим меркам состав. Заперевшись в студии, находившейся на пятом этаже Дома офицеров, музыканты за несколько недель записали инструментальную часть альбома.
Звукорежиссером этой работы стал Владимир Холстинин, которому помогали все участники группы, и в особенности Александр Львов, уже имевший определенные режиссерские навыки по работе с другими проектами. Очередность записи инструментов была непривычной для мэйнстрима, но достаточно характерной для металла. Вначале под выбранный темп метронома писались гитара и бас, а уже затем фиксировались барабаны. На свободные каналы записывались необходимые гитарные соло, клавиши и вокал. Поскольку второго гитариста в АРИИ не было, Холстинину приходилось делить партии гитары на две части - вначале записывать одну гитару в левый канал, а затем вторую, сыгранную максимально в ином ключе, - в правый.
В отличие от быстро наигранных на пленку гитарных партий на запись вокала ушло около трех месяцев.
Манеру пения мы искали достаточно долго, - вспоминает Холстинин. - Кипелов только в процессе записи примерно начал понимать, куда он попал и что именно от него требуется. Он с детства любил рок-музыку, но его любовь дальше LED ZEPPELIN не пошла. Поэтому при записи мы от него требовали, чтобы он зверя давал побольше. А он периодически срывался на такой высокий, тонкий мальчишеский голосок. Мы эти дубли стирали и говорили:
Давай еще раз! Вспомни Элиса Купера или хотя бы Холдера.
Так в трудах и муках рождалась ставшая впоследствии знаменитой кипеловская манера пения. Его дальнейший прогресс как вокалиста был очевиден. И если в Жизни Задаром Кипелов не без труда вытягивал в студии верхнее ми (и наотрез отказывался петь эту песню на концертах), то спустя пару лет на альбоме Герой Асфальта он уже вполне уверенно расправлялся с фа-диезом. Его глотка стада луженой, техника усовершенствовалась, напор усилился - много ли еще надо?
Инструментальная композиция Мания Величия была отдана на растерзание Кириллу Покровскому - молодому и очень быстро прогрессирующему музыканту, за плечами которого была Гнесинка, законченная по классу саксофона. Стремительно освоив клавиши, Покровский тут же вписался сразу в несколько любопытных проектов, в частности, сотрудничал с СОЮЗОМ КОМПОЗИТОРОВ (экс-ОТРЯД ВАЛЕРИЯ ЧКАЛОВА). По своей природе Покровский больше тяготел к усложненной электронной музыке, но в данном металлическом проекте с ходу оценил неземную энергетику окружавших его людей.
В свое время у Холстинина с Грановским была идея воткнуть в альбом хотя бы одну инструментальную композицию, аналогичную пьесе Supertzar из саббатовского альбома Sabotage.И Покровский развернулся вовсю. Он пригласил в студию знакомых девушек из Гнесинского училища, которые сделали несколько дублей хорового пения. Затем арийцы дружно записали на пять каналов мужской хор и смикшировали вокальные дорожки с торжественными звуками органа и перегруженной электрогитарой в финале. В результате получилась неожиданно милая сюита Мания Величия - как своеобразное пародийное противоборство классической музыки и музыки демонической.
Покровский также довел до ума финальную часть Волонтера и единственную медленную композицию Мечты. Эта песня была создана Кипеловым в годы далекой молодости, когда на открытых летних танцплощадках он пронзительно исполнял номера из репертуара LED ZEPPELIN и NAZARETH. По воспоминаниям участников записи, мелодия песни Мечты была написана Кипеловым в мажоре и первоначально звучала до неприличия радостно. Музыканты АРИИ логично рассудили, что в данном идеологическом контексте медленная композиция должна быть грустной и даже хмурой. Поэтому Покровский предложил Кипелову перенести мелодию с мажора в параллельный минор, и песня сразу же приобрела необходимое настроение.
После того, как в студии были записаны инструментальные треки всех одиннадцати композиций, участникам записи осталось самое нелегкое - найти человека, который взялся бы сочинить на подобную музыку тексты.
Поскольку в филармоническом мире в успех АРИИ почти никто не верил, отказ следовал за отказом. Последним из отказников оказался Валерий Сауткин. Поэтесса Маргарита Пушкина согласилась написать два текста - на Тореро и Мечты, но последний из них не прошел вкусовую цензуру Кипелова. Поскольку мелодия была написана именно Кипеловым, право выбора оставалось за ним. Кипелов категорически отказывался петь стихи про босоногий летний дождь, - вспоминает Холстинин. - Он для себя твердо решил, что его песня должна быть про несчастную любовь и про то, как человек живет за стеной мечты.
В этот самый момент на горизонте нарисовался молодой честолюбивый поэт Александр Един, впоследствии ставший автором текстов целого эшелона второстепенных рок-групп - от КЛОНА до ПРИМАДОННЫ. Елин с энтузиазмом принялся за работу, делая по несколько вариантов текста на каждую песню.
Тексты в металле должны быть простые, как Окна РОСТА у Маяковского, - бодро говорил он. После чего написал на мелодию Бивней Черных Скал четверостишия про летающие тарелки и египетские пирамиды. В итоге все эти поэтические озарения Елину пришлось переделывать.
Конечно, стихи зачастую получались не очень радикальными, - признается Холстинин. - Поскольку мы сами не поэты, всю жизнь только за проволоку дергаем, приходилось допускать в текстах определенную лояльность. Главный критерий - чтобы эта поэзия была не противна нам самим.
Работа над Манией Величия была завершена в сентябре 1985 года. Несмотря на переизбыток воинствующих образов и нелепые псевдогражданские тексты, альбом с музыкальной точки зрения получился одной из самых сильных работ за всю историю советского хард-н-хэви. Стальная роза среди чугунных пней и ржавого чертополоха. Редкий случай совпадения количества и качества, возможности и желаний, воли и разума, знания и силы.
Примечательно отсутствие характерного для металла чернушного пафоса, замогильной атрибутики и фальшивой мускулистости. Очень энергичная и одновременно аккуратная групповая игра - без соло-выпячивания и с солидным количеством запоминающихся мелодичных риффов. Другими словами - идеальный альбом для фанатов московского Спартака, собирающихся в летнюю погоду в Лужники с кассетным магнитофоном Весна 203 под мышкой.
...Вскоре после выпуска Мании Величия у музыкантов АРИИ возник резонный вопрос: Что с этой программой делать дальше? Векштейн сильно сомневался, что постановка металлического шоу, которое он любил впоследствии называть черти в дыму, привлечет необходимое количество зрителей. Особенно сильно его волновала популярность АРИИ у женского контингента. Не будет на концертах девушек - значит, не будет кассы, - говорил опытный Векштейн музыкантам.
Обсуждение целесообразности постановки металлического шоу протекало с переменным успехом - до тех пор, пока заменивший Львова новый барабанщик Игорь Молчанов не произнес сакраментальную фразу: Девушки на концерт придут обязательно. Потому что все металлисты на Западе выступают в костюмах в обтяжку из суперэластика. И по пояс голые.
Последний аргумент сразил Векштейна окончательно. Ладно, - сказал он. - Ставьте ваше шоу.
Александр КУШНИР