Главная страница - Текущий раздел: Статьи

БИ-2: Бикамерон-XXI - интервью с группой (2001)




Мы никогда не были ортодоксами, - обронил Лева где-то в середине разговора. Это правда, которая обязательно вычленяется из всего, сказанного и сделанного БИ-2. Через Запад на Восток, - белорусская группа из Австралии, потом Москва, и сразу полтора года аншлагов... слыханное ли дело? Тех, кто вернулся из-за горизонта не с понтами и экзотическими бирюльками, а с умением (всего-навсего...) играть музыку, делать звук, писать тотально хитовые альбомы, не прогибаясь ни перед кем и не навязываясь никому, легко невзлюбить, обложить кучей сплетен и злорадно ждать первого неверного шага. А его не будет. Пуля находит виноватого, а смелого боится и летит, жужжа, как запоздалая муха, мимо - в тех, кто до сих пор путает рок-н-ролл с наглядной агитацией, деньги со славой, профессионализм с окаменелой боязнью выйти из имиджа... А эти ребята ломают себе стереотип за стереотипом, творят что хотят, прививая к громоздкому стволу отечественного рока тугие веточки западных приемов, - и им как-то все удается. Труды и дни остаются за кадром, на виду - лишь брызги цветных финишных лент. Все новых и новых.

I
Шура Би-2: Обычно все музыканты говорят: Лето - не сезон, концертов не будет. Но был такой шквал концертов, что я еле выбил себе 10 дней отпуска, поехал со своей девушкой на Кипр. Меня многие друзья-приятели уговаривали туда съездить, но я раньше был в предубеждении. Оказалось обалденное место, мы жили в 5 километрах от Айнапа, а это родина английского гаража. Такой маленький городок, куда летом съезжаются до 200 тысяч людей, там клуб на клубе... И море там обалденное. А несколько дней назад мы были почти в горячей точке - во Владикавказе. Мы были единственной живой группой, которая играла там за все время существования этого города на большой площадке... на площади перед памятником Ленину. 15 километров от Назрани, 45 - от Грозного. Но там тихо, место красивое, горы... А вообще было очень много концертов. Неделю мы зависали в Нью-Йорке, еще где-то... Продолжение Феллини-тура было летом, курортные города типа Одессы, Сочи.
А в Нью-Йорке что было?
Шура: Знаешь, такая смешная история. Феллини-тур вообще-то был официально закончен в конце мая в Нижнем Новгороде. Потом вот Нью-Йорк нарисовался, - и мы сказали: Пусть там будет финальная точка. После Нью-Йорка Миша Козырев говорит: Ребята, у меня Нашествие... Мы поставили жирную точку. А потом мы съездили еще в десяток городов, где тоже ставили жирные точки, и 11 октября поставим... совсем.

II
Шура: Про Нашествие что могу сказать? Организационно было лучше, но состав участников более вялый, чем в прошлом году. Единственная группа, на которую я обратил внимание - TOTAL, очень профессионально звучат. Живо.
Лева Би-2: У меня вообще от летних фестивалей впечатление очень плохое. Мне не понравились ни Нашествие, ни Крылья... может, только Максидром. Там как-то очень все давно, и - действительно праздник. Мне кажется, на фестивалях пропадает очень большой процент энергии у музыкантов. Они очень многое теряют от всей этой суеты, разношерстной публики... Фестиваль - это, конечно, здорово, но в маленьких дозах. А когда все это фигачит через каждый месяц, пропадает ощущение честности, что ли. Одни и те же люди, лица...
Всё рутина, всё работа?
Лева: Да, и зритель начинает к этому так же относиться.
Шура: Я вспомнил! Летом был очень положительный фестиваль - Таврийские игры. Мы попали туда случайно с группой RED ELVISES. Группа, которая нас всех поразила, удивила и обрадовала. И вообще все положительно было. Был этот пафос украинский, обалденный звук - покруче, чем на Крыльях, сцена, свет такой был!
Лева: Стандарт европейского серьезного фестиваля. Не было такого: Ребята, вам через 5 минут на сцену!, там все работает как машина. Вообще очень здорово, что есть такой момент как солянка, то есть выступают 2-3 группы. В этом есть свой кайф, потому что уже выстроена определенная концепция. Группы собираются не какие попало, а конкретно одной концепции, одной волны, например, или какого-то события. Вот почему фишка с Братом была интереснее, чем просто фестиваль? Потому что все было под эгидой одной идеи. А фестивали как таковые сейчас никаких идей не несут, потому что это смешно - ну, рок против наркотиков, это вообще... Не то, что музыкантам это не актуально, просто люди, которые приходят, говорят: Проблема наркотиков существует! А что такое проблема наркотиков? Она всегда есть, и решить ее таким образом никак нельзя. Какая-то бессмысленная херня абсолютно.
А если сбор с фестиваля идет в наркологическую больницу?
Лева: Тогда, наверно... да.
Шура: Хотя я не верю, что эти деньги попадут туда, куда надо.

III
Шура: У нас метаморфоза такая произошла... Мы ж запустили недавно Мою Любовь, и на Модернизации у нас был премьерный показ, когда люди уже чуть-чуть знают. А у нас там идут кое-какие лупы с компьютера, и пока, барабанщик перезаряжал технологию, Левчик, чтоб заполнить паузу, начал один играть и петь. И когда зал подхватил, меня эта песня вставила, - и всё встало на свое место. Знаешь, что меня поразило? У нас первая половина программы - медленная. А в зале происходит вот это вот...
Лева: Это называется - первый шаг к профессионализму. Вообще за первый год существования у нас прошел тот нервозный кураж, который часто привлекает зрителей, но очень быстро начинает раздражать. Щенячье такое веселье на сцене. И мы стали врубаться, что можно с залом общаться совершенно разными способами. Хорошо, что есть возможность сравнивать, смотреть. Например, большим потрясением был для нас концерт DEPECHE MODE. Потрясением и доказательством того, к чему мы идем. То есть никаких аналогий не надо, у нас совершенно своя дорога, но для сравнения было интересно все это увидеть. Тем более что, живя за границей, мы посмотрели многих исполнителей, вплоть до клубных выступлений групп абсолютно неизвестных. Скажем, в Нью-Йорке, в Манхэттене, мы пошли в какой-то клуб, и там просто сидят четыре негра, из них только один молодой - барабанщик, а все остальные дядьки лет по 60. И в зале такое происходит! Вот пример того, насколько разные есть способы воздействия на зрителя. Можно эпатировать, накинуться на зрителя, висеть, сидеть на нем, прыгать, - а можно каким-то другим образом все это сделать.
А вот эти ваши хождения в народ - они запланированы?
Шура: С того момента, как мы купили себе радиопередатчики, у нас было очень много смешных историй. Мы купили их как раз перед туром со СПЛИНОМ, потому что это удобно - провода-то ломаются, рвутся, и, тем более, можно погулять-походить, посмотреть людям в глаза, подержаться за руки... В нескольких городах - я вниз выхожу, играю соло, и подходят ребята: Можно автограф? Я говорю: Ребята, я сейчас соло играю... Да брось ты, фонограмма же!
Лева: Это просто все придумалось в какой-то момент. А на каждой площадке - разные условия: на некоторых можно со сцены сделать шаг, а на других нужно бежать, обходить...
Шура: Про Максидром расскажу историю. Играем Серебро, я ходил-ходил, и мне на коду нужно вернуться. Возвращаюсь, а там стоит милиционер: Ваш пропуск? Я вас не пущу без пропуска! Я говорю: У меня там группа... И тут Бегунов меня просто втащил на сцену, милиционеру говорит: Ты что, офигел? В клубах я тоже стараюсь такое делать. Интересно, что у людей в глазах-то делается, - скажем, в дорогом клубе.
И что?
Шура: Каждый раз по-разному. Они просто иногда шокированы бывают, потому что я могу сесть за столик, где этакий мужчина с молодой девушкой сидит...
Лева: Самое смешное на заказных мероприятиях, когда какие-то члены правительства, бизнесмены...
Такие у вас тоже бывают?
Шура: А как же! У всех бывают.

IV
Лева: Вообще напутана вся эта история - попса, рок-н-ролл... Люди не понимают, что просто есть отношения типа музыкант-слушатель. Кто слушатель - неважно, если песни нравятся. Глупо говорить, что музыканты-рокенроллыцики - проститутки, если они выступают перед богатыми людьми. Ведь это же прикол, что в последнее время все богачи слушают рок-н-ролл!
Шура: Был нефтяной магнат, у него был день рождения. И мы там со СПЛИНОМ играли Феллини - ты не поверишь - восемь раз! На даче Брежнева...
Лева: Человек плакал, говорил: Вот оно, вот! И это нормально. Вот ты представь, что ты - человек, который зарабатывает в неделю несколько миллионов долларов. И у тебя просто физически не хватает времени, - чтоб за такими деньгами следить, надо много времени этому посвящать. Я говорю не про бандитов, а про людей, которые занимаются серьезным бизнесом. И им проще группу пригласить к себе, где соберутся люди... Ведь сейчас поколение богатых людей не сильно отличается по возрасту от нас. И эти люди совершенно внятно-адекватно слушают, о чем мы поем.
Шура: Причем за границей та же история, нормальное явление. Многие группы так играют. И меня удивляют заявления, что группа БИ-2 - это попса: мол, они были у Пугачевой на Рождественских встречах, они пришли на Овацию, чтоб получить премию! А почему никого не удивляет, что в Австралии премию Aria award Ник Кейв получает вместе с Кайли Миноуг или с Натали Имбрульей? Или MTV awards, где Бритни Спирс, Эминем, и тут же RAMMSTEIN и U2!?
Лева: У этих наград нет никакой тенденции. И мы будем приходить их получать до тех пор, пока нам их будут давать бесплатно.
Шура: Мы ни за одну награду не заплатили. Знаешь, что Овация стоит 20 тысяч долларов? И ее можно купить?
Неинтересно ведь призы-то покупать...
Шура: У кого-то есть своя фишка - покупать призы, это промоушн такой. У нас совсем другая история. И, опять же, - Вот, группа БИ-2 работала под фонограмму!
Лева: Мы попробовали на Золотом Граммофоне выступить живьем. Ладно, ты выходишь, сыграл, все хорошо. А потом люди, которые сводят весь этот звук, они...
Шура: Им наплевать, просто наплевать! А человек, который это смотрит, говорит потом: Да-а, группа фиговая! Он не понимает, что происходит.
Фонограмма как сохранение качества звука?
Лева: Это как фильм. В Брате-2 мы тоже скачем под фонограмму. Конечно, там звук студийный!
Шура: В начале 98-го года нас телеканал австралийский молодежный пригласил поучаствовать вживую. Просто кабельный канал, но такой звук был! Мы там 6 часов торчали, чтоб одну песню записать.
Лева: Мы снимали раз 10, наверно. И ведущий: А теперь мы хотим представить вам группу из России... В-2! Причем перед этим он задает вопросы какому-то дядьке, дальше мы начинаем играть. Послушали - здесь лажа и здесь лажа. И сначала. Опять этот дядька бу-бу-бу, потом мы. Это такой подход.
Шура: Причем это канал, где люди практически не зарабатывают денег. А если речь идет о каком-то серьезном выступлении, там вообще по-другому, на таком уровне все! Когда в России все будет на таком уровне, тогда вот в этих мероприятиях будет живой звук нормальный.

V
Как вы себя развлекаете в рамках одной программы?
Шура: Меняем частично аранжировку песни. Какие-то приколы... Сейчас вот альбом выйдет, мы постепенно вводим новую программу, смотрим на реакцию. В России это вообще принято - обкатываешь программу перед тем, как выпускаешь альбом.
А у вас наоборот?
Лева: Ну, мы, естественно, проверяем на ком-то отдельные песни. Одну песню в одном месте споем, другую - в другом...
Шура: Есть категория песен очень техногенных, которые лучше слушать в записи. А есть песни, которые можно спеть под гитару.
Лева: С точки зрения потребителей мы все равно постепенно показываем что-то новое. Потому что когда в одном городе играешь третий концерт, невозможно играть одно и то же. Мы, может быть, себе это позволим через 10 лет.
Шура: Играть The best - какие-нибудь 20 песен.
Лева: Как АУКЦЫОН. Я видел 4 концерта АУКЦЫОНА, и сет песен один, они, может, только местами их поменяли. Меня вот это ломает.

VI
Где больше нравится играть - на стадионах или в клубах?
Лева: Да мне все равно абсолютно. Есть свой прикол серьезный в стадионах, и офигительный прикол есть в клубах. Говорить, что мы стадионная группа - глупо: для того, чтоб быть стадионной, группе надо собрать 20.000 зрителей. Вот, может, АУКЦЫОН - не стадионная группа, так же как и Мамонов... Очень многое зависит от близкого соприкосновения, когда видишь визуально, чувствуешь, как он плюется... Но на стадионе есть такая штука, - выходишь, и там море. Людей. И общая энергия доброжелательная. Это очень нравится. А в клубе здорово, когда выходишь, и видишь перед собой людей. И звук в клубе всегда по плотности другой. На стадионе все такое... рыхлое. А в клубе - вот, мясо прямо здесь.
Тебе нужно, чтоб воспринимались тексты песен? Или главное, чтоб люди заряжались энергией?
Лева: Надо, чтоб воспринимали, обязательно. У нас вообще в этом плане тенденция очень интересная. Одно время мы думали: Вот, надо делать песни быстрые, чтобы они всех заводили. А потом врубились, что у нас своя ниша есть определенная. Наши песни - они... Ну, вот, есть быстрые - рок-н-ролл такой, и медляки. А у нас все где-то между. Я не видел никогда, чтоб была под нас такая скачка, давка, как на RAMMSTEIN. И, в то же время, слушая реакцию зала, когда зал реагирует положительно, понимаешь, что песня прошла. Опять же, если говорят, что плохо звучит, - ну, например, что очень плохо был слышен голос, - это очень радует, потому что получается, что люди слушают.
Так они слушают голос, а не текст! А песни-то ведь в основном серьезные... Серебро так вообще трагическая, по-моему.
Лева: Все песни, наверно, серьезные. Вообще, если честно, мы очень многое скрываем, о чем мы поем. И скрываем самое основное - то, что мы иронизируем. У нас каждая песня, по большому счету, - это ирония. Над всем. Это такое кредо жизненное.
Смех сквозь слезы или слезы сквозь смех?
Лева: Нет, слезы - нет. Слезы мы никому не показываем. Тут разговор о том, что мы немножко иронизируем над тем, что на плаву. А то, что внутри - самое настоящее. То есть даже Серебро - это песня про этот весь патриотизм...
Песня про эмиграцию, все ее плюсы и минусы.
Лева: Да, скажем так. Я, кстати, врубился, почему нам RED ELVISES понравились. У них та же фишка абсолютно. В другом стиле, другими словами... Они издеваются над эмиграцией, а эмиграция почему так воспринимается в России? Потому что культура сильно замешана на блатной песне. Шансон такой.
He в этом дело. Ты понимаешь, раньше, когда уезжал человек, он уезжал навсегда, - как умирал, с концами. Очень тяжелое было ощущение. Это сейчас - смотался в Нью-Йорк, вернулся из Нью-Йорка...
Лева: Я согласен. Но мы-то воспитаны на музыке... Мы придумали, что мы воспитаны на ULTRAVOX, DEPECHE MODE, ля-ля... а на самом деле мы дети поколения, которое слушало Токарева на плохих кассетах. Это было везде, рядом, постоянно... Все время были какие-то люди, которые это насвистывали, напевали, как, например, МАШИНУ ВРЕМЕНИ. Я не слышал ни одного альбома их вообще, но я знаю какие-то песни - Поворот вот брат мой слушал...
Саундтрек к жизни...
Лева: Это подсознательная такая штука, от которой никуда не денешься. И как бы ты ни относился к шансону, иногда бывает, когда кто-нибудь в шутку... Я могу представить, как мы сидим за столом, а наш клавишник Коля Плявин возьмет и начнет играть Мурку. Это же будет весело! Неприятно, когда это возводится в ранг серьезняка такого, а когда это в ранге веселья, всем знакомо...
У тебя часто в разговоре мелькает АУКЦЫОН... Как ты к ним относишься?
Лева: Очень хорошо. Я учился, в принципе, на Федорове. Раньше подпевал, а потом понял, схватил какой-то момент. Сейчас уже не знаю, откуда это все идет, потому что уже придумал для себя какие-то технические моменты - как извлекать звук из своего горла. Но раньше учился именно так, потому что первое, что было самым противным в пении - в смысле, слушать у других - такое интонирование (изображает голосом что-то гнусаво-жалостливое). Вот эту манеру пения ненавижу, Никольского не люблю... Я к тому, что у них школа старая такая, - эстрадная чуть-чуть.
Шура: У нас гитарист любит такие песни петь под гитару, мы их называем dembel songs, это все, это угар! Про голубые береты, все такое...

VII
Вчера в новостях сюжет был про солдат-инвалидов, и озвучивалось это Волками...
Лева: Серьезно? Вообще, когда мы записали песню, хотели сделать на нее клип, связать не то чтоб конкретно с войной в Чечне, а придумать какую-то историю... Россия и Афганистан, было что-то такое... Это не конъюнктура, мой брат вернулся из Афганистана совершенно сумасшедшим человеком. Эти новости постоянные, свихнутость такая... Агрессия.
А бывало, что вы или ваши песни использовались в каких-то спекулятивных целях?
Лева: Очень много концертов проплачивают какие-то политические деятели. Вешают свои плакаты, и всем ясно, что это просто реклама, потому что группы, если они сами политически не заинтересованы, не толкают какие-то речуги, к этому отношения не имеют. Бывает, попадаешься - приезжаешь, и тут тебе говорят: После такой-то песни выйдет человек и скажет речь.
И как в таких случаях поступать?
Шура: Игнорировать. Благо, сейчас у нас появился новый администратор, Ира Дурдаева, и она очень жестко в таких случаях поступает.
Лева: Был у нас случай с одним туристическим деятелем, он питерец, достаточно известный человек... Хотя некоторое безумие в глазах есть. Он попытался с нами навести контакты, даже предлагал финансовую поддержку. И вот он приходит к нашему продюсеру с тетрадкой, в которой от руки написаны тексты, и говорит: Такая интересная вещь - ваши ребята использовали два или три моих текста. Такого оборота я вообще не ожидал - так тихонько, аккуратно обвинить нас в плагиате, чтобы себя как-то вытащить... Зачем?
Шура: В прошлом году мы периодически пересекались в каких-то городах с людьми, которые говорили, что Полковника они написали. Приносили свои тетрадки... Мы так поняли, что это происходит у всех групп, - Васильев о таком рассказывал, АГАТА КРИСТИ...
А все эти бульварные публикации о вас откуда берутся?
Шура: Они сами придумывают.
Лева: Открываешь, читаешь - такой бред! Самое плохое, что - ну, вот, утром мне звонит мама и спрашивает: Лева, с тобой все нормально? Я говорю: Кроме того, что ты звонишь в 7 утра, все абсолютно нормально. Ты себя чувствуешь хорошо? И я думаю: что произошло? Может, я напился, позвонил ей пьяный, наговорил чего-то? А она просто в Комсомольской правде прочла заметку о том, что я отравился газом. Причем газета-то не желтая, и вдруг - такая чушь полная!
И часто так?
Лева: Часто. Я сначала думал, что только про нас, а потом понял, что практически про всех. Причем когда просто какие-то россказни - это одно, а когда пишут о том, что что-то произошло нехорошее...
Шура: Проблема наших родителей в том, что они привыкли верить печатному слову. Правда, моя мать уже знает, что газетам лучше не верить. А поколение-то верит! Покупает газету, читает там историю...
Лева: Моей девушке мама позвонила и говорит: Мне кажется, Лева от тебя скрывает очень многое. Она прочла статью, что я купил Кристине Орбакайте за 70 тысяч долларов Мерседес...
Шура: Потом она его бросила.
Лева: Не, потом я в этом Мерседесе застукал Шурика с Кристиной Орбакайте! И после этого группа БИ-2 распалась.
Шура: И что же будет теперь с группой БИ-2? По официальным данным, Лева ушел, а я пригласил Сашу Васильева, и он будет теперь петь в БИ-2. А на следующей странице написано, что Саша Васильев после Максидрома утонул в бассейне пьяный.
А можно как-то фильтровать общение с прессой?
Шура: Ну, вот мы общаемся с тобой, знаем тебя, FUZZ... Знаем еще другие издания. А эти вот... не контролируются никаким образом.
Лева: Все это приводит к тому, что к прессе начинаешь относиться настороженно, давать минимум информации.
Шура: За границей происходит то же самое. Этот бум - он пройдет. Поменяется ситуация в стране - поменяются и издания. Ну, а как это контролировать? Никак. Мы просто не реагируем на это.

VIII
Лева: Мы пережили очень серьезный кризис, связанный с тем, что, приехав в Россию, очень много информации получили. И показалось, что вся информация эта актуальна, и мы стали подстраиваться под то, что популярно здесь, что нравится всем... И чуть не потерялись. Была такая фигня. А потом просто одумались. Нам помогла, наверно, Австралия, потому что мы уехали, посидели там месяц и поняли, что эту болезнь пережили. Кризис миновал. Решили идти той же дорогой, что шли раньше, никого не слушать, ни на кого не обращать внимания... В принципе, мы коммерческая группа - в смысле того, что нам нужно жить как-то. Нужно зарабатывать деньги, чтобы снимать квартиры, питаться... Но рассматривать нас как коммерческий проект, который делает что-то на потребу публике, занимается такой отъявленной конъюнктурой - не надо. Мы так жить не собираемся.
Было очень много предложений, выгодных сиюминутно. Создание каких-то гимнов для телевидения... Но мы избежали всех этих трюков.
Кроме музыки есть какие-то дополнительные сферы интересов? Или чего-то хотелось бы?
Лева: Ну, мы думаем, смотрим. Мы с Шуриком можем быть продюсерами, например. Но очень много сейчас продюсеров кругом, и от этого как-то не очень интересно себя так позиционировать.
Шура: Нам очень много передают кассет, просьб, предложений куча, но - все должно в свое время появляться. Когда зацепит, и будет для этого время и интерес.
Лева: Знаешь, мы очень мало здесь пока живем. С точки зрения каких-то отношений с людьми круг общения очень легко насобирать, но настоящий творческий коллектив...
Шура: Это не только музыканты, а люди, которые с нами работают - администратор, техник, оператор, вплоть до секретаря. Это команда.
Лева: А все они появляются и проявляются, и это занимает большое время. То же касается людей, которые занимаются другими видами деятельности - кино, театр. Нам предлагали даже делать саундтрек к театральным постановкам. Слава Богу, что мы отказались, чисто интуитивно, - потому что оказалась полная туфта. Просто врубились, что это не наша история.
Вообще театр не интересует?
Лева: Нас интересуют интересные проекты. Мы и за Феллини-то взялись, потому что просто было интересно. И БИологию так же будем делать. Интересен момент трения какого-то, соприкосновения. Вот, курили в коридоре с Васильевым, он говорит: У меня есть песня, давайте сделаем. Спел песню, и мы даже сначала сомневались - делать, не делать... И вдруг получилось. К нам подходят какие-то люди, говорят: Мне 40 лет, и я прожил ту стадию, когда думал о смерти... Вот такая странная вещь из пространства, из воздуха вылезла.

IX
Вы всё еще на две страны живете?
Лева: Мы живем в Москве сейчас.
Шура: Вообще много гастролей, времени мало. Но вот сейчас я махну дней на десять в Австралию...
Лева: Я-то Австралию не считаю своим домом по многим причинам. У меня даже нет гражданства австралийского. Я очень люблю Израиль, жил там. Но сейчас там жить бесполезно.
Имидж возвращенцев вам помог или помешал?
Лева: Думаю, что помог. Этот интерес понятен. Выделяешься из всех, когда тебя называют австралийской группой.
Шура: Ведь эта история не придумана. Мы зашли в одну компанию, которая занимается авторским правом, и нам там девчонка рассказала, что пришла к ней группа и говорит: Сделай нам такую же историю как у БИ-2, что мы приехали и все такое...
Лева: Это такая фишка, которая здесь была востребована. Да, это такие маленькие нюансы, это доказывает, что в бизнесе нет законов. Это стечение, как Лего такое. Попал в пазы, - значит, все получается. И сейчас, кстати, на Нашем Радио уже говорят: Белоруссия. Город Минск.
А почему не Бобруйск?
Лева: Я родился и вырос в Минске. А Шурик родился в Бобруйске, но сознательную жизнь прожил уже в Минске. Учился, тусовался. И все, значит, здорово и правильно. А иногда они говорят, что мы из Австралии...



Читайте далее: U.D.O.: Удо Диркшнайдер - автобиография BAD COMPANY: BAD COMPANY ВАЛКИРИЯ: Сумасшедший энтомолог и строители-изуверы - интервью с Кириллом Немоляевым и Александром Дроновым (2001) VICIOUS CRUSADE: Пресс-релиз по случаю выхода миньона Messiah... Isn't It Me? VITAL REMAINS: Интервью с Дэйвом Сузуки (1999) W.A.S.P.: Интервью с Блэки Лоулессом (1986) Roger Waters: Мысленные импульсы - интервью с Роджером Уотерсом (2002) HELLOWEEN: HELLOWEEN WHITESNAKE: WHITESNAKE ABSU: Интервью с Проскриптором (2001) ЗООПАРК: Москва, или туда и обратно. ЗООПАРК: Сладкая N и Другие История альбома ЗООПАРК: Майк и Другие - воспоминания барабанщика Валерия Кирилова THE BEATLES: THE BEATLES BELPHEGOR: Интервью с Гельмутом Ленером (2004) ACCUSER: Интервью с Франком Томсом (2003) BLACKMORE'S NIGHT: Интервью с группой BLACKMORE'S NIGHT BLACK SABBATH: BLACK SABBATH HENRY COW: HENRY COW