Bruce Springsteen: Будущее рок-н-ролла
Кем только не называли Брюса Спрингстина - и большой надеждой белого рока, и героем синих воротничков, и рок-легендой…
Classic Rock расскажет вам о его устремлениях, творческих разногласиях и конфликтах с менеджерами - обо всем том, что помогло мальчишке из Нью-Джерси превратиться в Босса.
Я видел будущее рок-н-ролла, и имя ему - Брюс Спрингстин. Наверно, это самая известная и наиболее часто - и при том неверно - цитируемая фраза в рок-журналистике. Она принадлежит Джону Ландау и впервые была напечатана в мае 1974 года в колонке Loose Ends, которую он вел в бостонской газете The Real Paper.
Было четыре часа утра, и Джон Ландау явственно ощущал бремя 27 прожитых лет. Он раздумывал о том, насколько изнурил его тот последний десяток, что он провел в музыкальном бизнесе. И в результате у него родились следующие строки: В прошлый четверг, в Harvard Square Theatre, перед моими глазами промелькнуло прошлое рок-н-ролла. Но я видел и еще кое-что. Я видел будущее рок-н-ролла, и имя ему - Брюс Спрингстин. Именно в тот вечер, когда мне очень хотелось снова ощутить себя юным, благодаря ему мне показалось, будто я слушаю музыку впервые в жизни.
Ландау выразил словами чувства большинства из тех, кто видел выступления Брюса Спрингстина. В те времена, когда рок-музыка начала фокусироваться на самой себе и пришла мода на все эти тройные и концептуальные альбомы, Спрингстин решил вернуться к основам и вновь вдохнуть жизнь в рок-н-ролл. Проблема была только в том, что вживую Спрингстина видели далеко не все. Он приобретал все большую известность в своем родном Нью-Джерси и постепенно становился популярен в таких городах Восточного Побережья, как Филадельфия, Нью-Йорк и Бостон, но от Среднего Запада и вплоть до Калифорнии его практически не знали, несмотря на то, что он выпустил два альбома.
Когда представители его записывающей компании CBS прочли статью Ландау, они воспроизвели ее вторую половину в виде рекламных листовок, ярко выделив слова будущее рок-н-ролла. Самому Спрингстину эта реклама не особенно понравилась. Его уже успели окрестить новым Бобом Диланом, и, естественно, он испытал на себе все неизбежные последствия такого сравнения, а посему с подозрением относился ко всякого рода рекламным кампаниям.
Но его заинтересовал Джон Ландау. Они беседовали перед бостонским шоу, и Ландау честно высказал Брюсу свое мнение о том, какой вред нанесли его альбомам изъяны саунд-продюса. И это было не голословное утверждение какого-то там писаки: в 1969 Ландау продюсировал рок-н-ролльно-панковый шедевр МС5 Back In The USA и, кроме того, помог местным бостонским кумирам J Geils Band получить контракт с рекорд-лейблом.
Спустя месяц Спрингстин позвонил Ландау и попросил совета по поводу песни Born To Run, которую он впервые исполнил на концерте в Бостоне. Брюс был убежден, что эта песня станет классикой, но вот в студии у него что-то не ладилось. В начале 1975 Ландау приступил к работе над альбомом Born To Run в качестве сопродюсера. Через три с половиной года он был официально назначен менеджером Спрингстина, правда, после неприятного судебного разбирательства с его предыдущим менеджером Майком Эппелом. Из-за этой тяжбы Брюс почти два года не мог приступить к записи альбома.
Майк Эппел открыл Брюса Спрингстина в 1971 году. По правде говоря, открывать там было особо нечего. Брюс, которому тогда был 21 год, слонялся по Эшбери Парк, захудалому местечку на побережье Нью-Джерси, что в часе езды от Нью-Йорка. Он тусовался там вместе с компанией приятелей, тоже одержимых рок-н-роллом. Они создавали разные группы, которые ненадолго становились популярными в узких кругах, но были не в состоянии заинтересовать кого-нибудь за пределами Нью-Джерси. Брюс вполне мог бы стать еще одним музыкантом-неудачником, обреченным на безвестное прозябание в своем родном болоте.
Вот как отзывается об этом он сам: Поиграв несколько лет по университетским стадионам, пляжным клубам и барам на побережье Нью-Джерси, я понял, что нахожусь на распутье. Местная сцена была переполнена группами, которые играли каверы на те песни, что попадали в хит-парады. Мало кого интересовала оригинальная музыка, которую я, собственно, и играл. Но, впервые съездив в Калифорнию вместе с моей группой Steel Mill, я открыл для себя много новых музыкальных идей. Вернувшись домой, я решил изменить свой музыкальный стиль и стал выступать под своим собственным именем.
Он начал писать песни о том немногом, что было ему действительно хорошо известно - о персонажах, обитавших в барах и клубах Эшбери Парк, о происшествиях на Ист Стрит, о задворках и переулках, о взрослении, о тесных узах и, конечно же, о земле обетованной. Случалось, Спрингстин исполнял их в акустике, одиноко бренча на своей гитаре, но его песни всегда звучали лучше в электричестве, когда ему аккомпанировала его команда.
Эппел, впервые предъявивший свои претензии на популярность, став соавтором хит-сингла для Partridge Family, разглядел в Спрингстине огромный потенциал, причем он был уверен в этом потенциале гораздо больше, нежели сам Брюс. Мне не случалось быть обескураженным, потому что я никогда ни на что не надеялся, - сказал однажды Брюс какому-то журналисту. - Я не привык рассчитывать на успех, я привык к неудачам. Потому что так легче: ты продолжаешь усердствовать, но ничего не ждешь в награду. И в этом - твоя сила. Воздавая должное вере Эппела, однажды вечером Спрингстин подписал контракт, и произошло это на капоте какой-то машины, на неосвещенной стоянке около бара. Что ж, не самый мудрый шаг, особенно если ты этот контракт так и не прочел.
Эппел принялся продвигать Спрингстина - неустанно и напористо. Добившись приема у одного из боссов CBS Клива Дэвиса, он получил у него направление к Джону Хаммонду, легендарному сотруднику CBS, который открыл и выпестовал Бесси Смит, Роберта Джонсона, Билли Холидэя, Арету Франклин и Боба Дилана. Эппел заявился в оффис Хаммонда вместе со своим протеже и заявил: Вы - тот человек, который открыл Боба Дилана. Давайте проверим, было ли это простой удачей, или же у вас действительно есть чутье.
На что сдержанный и рассудительный Хаммонд, вероятно, ответил: Прекратите. Думаю, вам ни к чему меня злить. Однако, услышав, как Спрингстин поет свою It's Hard To Be A Saint In The City, он был очень впечатлен и согласился прослушать кассету. На этой кассете были записаны несколько песен, которые впоследствии вышли на дебютном альбоме Спрингстина Greetings From Asbury Park (1973). Запись была шероховатой, и Брюс очень волновался, но Хаммонд сумел убедить Клива Дэвиса, и они подписали Спрингстина.
Когда представители юридического отдела CBS прочли контракт, заключенный между Спрингстином и Эппелом, они назвали его рабской сделкой. Но CBS подписали Спрингстина не напрямую, они заключили контракт с компанией Эппела Laurel Canyon, где Брюс впоследствии записывал свои альбомы. В дополнение к $25000 аванса Laurel Canyon получили $40000 на запись его первого альбома.
Спрингстин не особенно вдавался в детали этой сделки. Он был так воодушевлен происходящим, что сразу же умчался в Эшбери Парк и быстренько сколотил из своих друзей-приятелей группу, с которой и записал свой первый альбом. В команду Спрингстина входили клавишник Дэвид Сансуа, басист Гари Таллент и саксофонист Клэренс Клемонс. Это было совсем не то, чего ожидали Хэммонд и Эппел, ведь они-то думали, что имеют дело с автором и сполнителем вроде Пола Саймона или Джеймса Тэйлора. Эппел вскоре убедился в том, что самобытные Е Street Band - это неотъемлемая часть спрингстиновского саунда, а вот Хаммонда пришлось гораздо дольше убеждать в том, что Спрингстину куда лучше играть со своей собственной группой, нежели с сессионными музыкантами.
В конечно счете оказалось, что выбор музыкантов был самой незначительной из проблем, связанных с пластинкой. Чтобы сэкономить деньги, Эппел записал альбом на дешевом и некачественном оборудовании в студии 914 Studios в пригороде Нью-Йорка. Кроме того, он, не имея никакого студийного опыта, взялся продюсировать альбом в одиночку. Зато плачевный, слабый саунд-продюс Greetings From Asbury Park компенсировали мощные песни Брюса Спрингстина.
Все эти песни были написаны стремительно, под влиянием того или иного порыва, - вспоминает Брюс. - Материал у меня копился годами. Мы записали Greetings... за три недели. Но Клив Дэвис вернул нам запись и сказал, что на ней нет ни одной песни, которую можно было бы крутить на радио. И я очень рад, что он так поступил. Потому что, вернувшись тогда домой, я написал Blinded By The Light и Spirit In The Night.
Эти две песни стали сильнейшими треками альбома, который вышел в январе 1973 года. Целый сонм образов, которые поражают внимание слушателя в самом начале Blinded By The Light - Madman drummer bummers and Indians in the summer with a teenage diplomat - завершается лирической жемчужиной, выражающей самое суть Брюса Спрингстина: Mama always told me not to look into the sights of the sun/But mama, that's where the fun is.
Эти песни были слишком длинными, чтобы стать поп-хитами, но, по крайней мере, радиостанциям было во что запустить зубы. Критики тоже были впечатлены. Обозреватель из Crawdaddy написал, что такого свежего и драйвого саунда, как у Спрингстина, он не слыхал со времен Like A Rolling Stone. Клив Дэвис заявил, что отныне Брюс будет для CBS приоритетным объектом, и назвал его новым Бобом Диланом. Вскорости этот ярлык стал для Спрингстина все равно что камнем на шее.
CBS совершили ошибку, отправив Спрингстина на разогрев к мультиплатиновым красавчикам Chicago, чьи фанаты неизменно освистывали нашего честного героя и его неряшливо одетую команду. Его выступление в нью-йоркском Madison Square Garden, перед всеми шишками CBS, оказалось провальным. У Брюса не было саунд-чека, да и программа его выступления была короткой и не такой уж интересной.
Помимо рок-критиков, единственным человеком, который горой стоял за Спрингстина, был Майк Эппел, и в этом были свои плюсы и минусы. Эппел сделал ставку на Брюса и упорно пытался его продвинуть, нередко действуя от его имени. Но его способность раздражать людей, оскорблять всех и каждого, кто был с ним не согласен, независимо от чина и звания, отнюдь не шла Брюсу на пользу. А тут еще и Клива Дэвиса уволили из CBS в мае 1973, как раз когда Спрингстин собирался приступить к записи своего второго альбома. Ассоциироваться с Дэвисом было совершенно нежелательно, тем более если твой первый альбом, по мнению лейбла, потерпел фиаско.
The Wild, The Innocent And The E Street Shuffle, выпущенный в сентябре 1973 года, получился гораздо более уверенным и менее импульсивным альбомом, нежели Greetings.... У меня было такое ощущение, будто я освободился от всевозможных влияний, вышел из тени и попытался быть самим собой, - рассказывал Спрингстин своему биографу Дэйву Маршу. - В этом альбоме сильнее заметна моя команда, да и песни на этот раз я писал так, как мне хотелось.
Среди этих песен были такие великолепные баллады, как Asbury Park Fourth Of July (Sandy), Kitty's Back и Incident On 57th Street, очень драматичные и эмоциональные. Кроме того, там был и первый классический рок-гимн Спрингстина - Rosalita (Come Out Tonight), в котором герой по сюжету стоит под балконом красавицы, умоляя ее немедленно спуститься к нему вопреки запрету ее отца - ведь этот самый герой только что заключил контракт с рекорд-лейблом. Это была моя музыкальная автобиография, - говорит Брюс. - Это мой своеобразный привет всем тем, кто считал, что я недостаточно хорошо и что у меня ничего не получится.
К сожалению, этому альбому тоже подгадил неудачный саунд-продюс и отвратительное качество записи (можно даже расслышать, к примеру, как лязгают педали рояля). И снова песни Спрингстина затмили собой все недостатки саунда. Критики сияли от восторга, но новое правление CBS не наделило альбом приоритетным статусом, потому что предпочитало выжимать как можно больше выгоды из таких проверенных звезд, как Пол Саймон и Барбра Стрейзанд.
И без того довольно слабая промо-кампания вообще сошла на нет, когда Эппел разослал мешки с углем всем тем, кто, по его мнению, должен был активно двигать запись, но этого не делал. Спрингстину предоставили самому все расхлебывать. Кроме того, ему велели предоставить на рассмотрение CBS образчик своего следующего альбома и ничего не предпринимать, пока не получит официального одобрения. В конце концов, первая его пластинка продавалась очень скромно - всего по 25000 экземпляров в год. Концертную деятельность Брюса ограничили выступлениями на Восточном Побережье, где у него было наиболее много поклонников. Там-то он и повстречал Джона Ландау.
Справедливости ради следует заметить, что Майк Эппел начал подозревать Ландау с того самого момента, как тот пришел в студию по приглашению Брюса и стал давать советы касательно саунда и аранжировок альбома Born To Run. Как продюсеру, Ландау сыграло на руку только то, что он был музыкальным критиком, - впоследствии сказал Эппел.
К счастью, CBS так понравился заглавный трек, что они перевели Спрингстина в роскошную студию Record Plant на Манхэттэне. Однако на лейбле были недовольны тем, что Эппел разослал копии записи диджеям и раздул шумиху вокруг этого трека, потому что CBS не намеревались выпускать его в качестве сингла до тех пор, пока за спиной у трека не было готового альбома.
Спрингстин был очень благодарен Ландау за его помощь в записи Born To Run, и, когда Ландау предложил передвинуть саксофонное соло в Thunder Road в конец песни и сократил его с семи минут до пяти, Брюс настоял на том, чтобы Ландау назначили сопродюсером наряду с Эппелом и самим Спрингстином. Этот шаг поставил Эппела перед дилеммой. Как бы недоверчиво он ни относился к Ландау (хотя тот факт, что Ландау приехал в Нью-Йорк после развода и операции на желудке и был болен и подавлен, позволял предположить, что он не собирается посягать на территории Эппела), он вынужден был признать, что Спрингстин и Ландау очень быстро нашли общий язык. Что не мешало Спрингстину по-прежнему доверительно относиться к Эппелу.
Роль Ландау в создании альбома Born To Run оказалась решающей. Нет, он не указывал: Делай не так, делай эдак, - вспоминает Брюс. - Он просто говорил: Делай так, как считаешь нужным, только не бездействуй! И Брюсу приходилось постоянно принимать решения и делать выбор. Его все больше привлекал мощный саунд-продюс Фила Спектора, и Ландау предложил ему пригласить звукоинженера Джимми Ловина, который работал вместе со Спектором над альбомом Джона Леннона Rock And Roll.
Но Брюс колебался. Он понимал всю значимость этого своего релиза, сильно переживал и работал над финальным микшированием очень скрупулезно, не обращая внимания на дедлайны, которые все время приходилось переносить. И все же, когда Брюс наконец прослушал тестовую копию пластинки на дешевом переносном проигрывателе, он был так разочарован, что решил пустить все имеющиеся образцы под пресс и записать вместо этого живой альбом. Ландау едва не сорвался, ему с трудом удалось сдержаться. И тогда он выложил свой последний козырь. По словам биографа Марша, суть тирады, с которой Ландау обратился к Брюсу, была в следующем: Дело ведь не в том, чтобы альбом нравился тебе. Ты что же, думаешь, что Чак Берри сидит и часами напролет слушает свою Maybellene? И это сработало.
Выпущенный в октябре 1975 года, Born To Run подтвердил правоту тех, кто давно уже восторгался Брюсом Спрингстином. Дэйв Марш назвал это событие кульминацией в двадцатилетней истории рок-н-ролла. А все эти воссозданные Брюсом образы машин и гонок на пустынных трассах побудили одного вредного обозревателя усомниться в том, что авторство песен принадлежит именно Спрингстину - ведь у того даже не было водительских прав. На что Брюс ответил: Я не пишу песен о машинах. Мои песни - о людях, что едут в тех машинах.
А вот как он сам описал Born To Run: Альбом начинается с трека Thunder Road, который сразу же задает тон, знакомит слушателя с героями и основной идеей: Не хочешь ли ты попытать удачи? А сможешь ли поставить на кон свою жизнь? Следом идет в некотором роде автобиографичная для команды вещь Tenth Avenue Freeze-Out, затем - песня о разбитой дружбе Backstreets, из которой логично вытекает Born To Run. А завершает картину мрачный город и душевная сумятица в Jungleland.
Альбом, помимо прочего, обозначил взросление Е Street Band. Группа превратилась в сплоченную, динамичную команду, проворно реагирующую на каждый шаг Брюса. К Клемонсу и Талленту присоединились клавишники Рой Биттан и Дэнни Федеричи, ударник Макс Вейнберг и гитарист Стив Майами Ван Зант, еще один давний приятель Брюса из Эшбери Парк.
Альбом моментально стал хитовым, ворвавшись на третью строчку чарта на гребне популярности заглавного трека, который часто крутили по радио. Сингл не попал в Тор 20, потому что слушатели сразу же вцепились в сам альбом. А группа давно уже - с начала лета - гастролировала с трехчасовым шоу, в котором музыканты, помимо прочего, по настроению исполняли каверы на Чака Берри, Литтл Ричарда, Фэтса Домино, Gary US Bonds или Harold Melvin & The Blue Notes.
Мейнстримовые журналы внезапно открыли для себя Спрингстина и присоединились к повальному буму, который достиг кульминации, когда журналы Time и Newsweek одновременно поместили Спрингстина у себя на обложках - а ведь доселе они едва ли признавали существование рок-музыки как таковой. Теперь уже Майк Эппел давал добро на интервью со Спрингстином только в обмен на обложку с его изображением. Его едва уговорили сделать исключение для журнала Playboy, на обложках которого всегда были только девушки да зайчики.
Столь высокая популярность отнюдь не вскружила Спрингстину голову. Он даже на какое-то время переиначил текст своего хита Rosalita: Tell your daddy I ain't no freak/Cos I got my picture on the cover of Time and Newsweek (Скажи своему отцу, что вовсе не кретин/Ведь меня напечатали на обложках Time и Newsweek). Он не вытворял ничего эксцентричного, вот разве что после выступление в Милуоки проехал по городу, лежа на капоте своей машины, после чего сопровождавший его журналист написал: Я видел будущее рок-н-ролла - у себя на ветровом стекле! Несколько журналов отметили, что в Е Street Band никто не употребляет наркотики - в отличие от многих других суперзвезд того времени.
Не стремился Брюс и к большим кассовым сборам. Он настаивал на том, чтобы выступать на не особенно больших площадках вместимостью три-четыре тысячи человек, где можно было наладить тесный контакт с аудиторией. А это значит, что пятимесячное турне ввиду больших гастрольных расходов не принесло практически никакой прибыли. Но он продолжал сопротивляться всевозможным попыткам выманить его на арены.
Единственная крупная неприятность на этих гастролях случилась по прибытии в Лондон, где Спрингстин должен был отыграть два концерта в Hammersmith Odeon. Остро сознавая ту роль, которую сыграл британский поп 60-х в его собственном творчестве (в программе концертов значились It's My Life и We Gotta Get Outta This Place Animals и Pretty Flamingo Манфреда Манна), он очень волновался по поводу того, какое впечатление произведет на англичан, и расстроился, увидев развешенные записывающей компанией афиши с надписью Наконец-то Лондон готов к прибытию Брюса Спрингстина. Лондонцы видели, как он самолично сдирал эти афиши около здания театра. Первый лондонский концерт, был, по его собственному мнению, одним из худших его выступлений. Однако на второй вечер он компенсировал упущенное.
Но впереди замаячила куда более серьезная проблема. Майк Эппел по каким-то причинам захотел заключить с Брюсом новый контракт, хотя старый еще не истек. Он уже пытался заключить отдельные контракты с каждым из участников Е Street Band и встретил категорический отказ. Брюс оставался единственной опорой Эппела. Он сказал, что ему достаточно свободного устного соглашения. Когда Эппел принялся объяснять Брюсу все преимущества новой сделки, тот наконец-то заглянул в оригинальный контракт. А потом показал его Джону Ландау, который незамедлительно направил Брюса к его личным адвокатам.
И те сообщили дурные новости: мало того, что компания Эппела Laurel Canyon получала гораздо большие отчисления по авторским гонорарам - 10 процентов в противовес тем трем процентам, что имел Брюс. Мало того, что Laurel Canyon имели 50 процентов комиссионных и, кроме того, только что получили от CBS $500000 аванса в счет будущих гонораров. Главное, Брюс не имел прав на собственные песни, которые принадлежали... Laurel Canyon.
Но Брюс все еще не желал вникать во все эти сложности. Он нанял адвокатов Ландау, чтобы те заключили новую сделку, но не захотел при этом взыскивать какие-то ни было задолженности, даже когда ему дали понять, что он получает всего $100000 с двухмиллионного заработка. Юристы составили новый контракт, но Эппел вдруг решил, что, если Брюс не собирается принимать его усовершенствованное предложение, то им лучше вернуться к уже существующему контракту. Это поставило точку в отношениях между Спрингстином и Эппелом, хотя Брюс все еще полагал, что они могли бы чего-то достичь. Он собирался летом 1976 года вместе с Ландау приступить к записи следующего альбома. Однако получил от Эппела письмо, в котором тот отклонял кандидатуру Ландау, ссылаясь на условия контракта.
В конце концов Спрингстину пришлось обороняться, и 27 июля он подал на Эппела в федеральный суд Манхэттэна, обвинив его в мошенничестве. Два дня спустя Эппел издал директиву, запрещающую Спрингстину и Ландау вместе приходить в записывающую студию, мотивируя это тем, что право выбора продюсера, согласно контракту, оставалось за Laurel Canyon, и что Ландау сознательно старался рассорить его и Спрингстина. Директива была признана законной, и Спрингстин начал осознавать масштабы проблемы.
В довершение всего, у Спрингстина кончались деньги. Ему пришлось вернуться к концертной деятельности, чтобы иметь хоть какой-то доход. Эппел же, удовлетворившись запретом на запись, мог теперь особо не тратиться. И когда после множества проволочек дело дошло до суда, Брюс выступил так неубедительно, что Эппел не преминул сообщить об этом прессе.
Все это время CBS оставались в стороне, предпочитая не вмешиваться. Несмотря на всю свою неприязнь к Эппелу, они понимали, что, если его контракт со Спрингстином признают недействительным, то Брюс будет потерян и для них. Он станет свободным и явно не будет испытывать недостатка в предложениях мейджор-лейблов. И тогда CBS едва ли смогут окупить все свои вложения в Спрингстина, не говоря уже о значительных доходах, которые сулил столь удачный Born To Run.
Брюс был окончательно сражен, узнав о том, что не имеет права разрешить своему биографу Дэйву Маршу опубликовать тексты собственных песен. Это право принадлежало Laurel Canyon, и они ответили отказом. Именно тогда Брюс понял, что действительно не имеет никаких прав на собственные песни. И это его взбесило. Казалось, что огромный период моей жизни проскользнул у меня между пальцев, - впоследствии рассказывал он. - И я не собирался сдаваться просто так.
Спрингстин направил своих адвокатов в фирму, которая занималась делами Rolling Stones и Джона Леннона и кинулся в бой. Ему пришлось выступать на суде, где ему сделали замечание за нецензурные выражения, которые то и дело встречались в его показаниях.
А турне, меж тем, продолжалось. У Брюса накопилось много новых песен, а вот нового альбома он не выпустил - то-то было раздолье пиратам! Спрингстин очень ревностно оберегал свой студийные записи, а вот по поводу концертных выступлений у него была совсем противоположная точка зрения. Существуют даже такие бутлеги того периода, на которых можно явственно расслышать, как он призывает бутлегеров включить свои магнитофоны, поскольку сейчас прозвучит новая песня.
Он так отчаянно стремился записать пластинку, что даже обратился в суд с прошением позволить ему сделать альбом вместе с Ландау, обещая потом передать записи суду вплоть до их выпуска. Суд отказал, но столь искренняя и проникновенная мольба Спрингстина, его желание оставить свой след в музыкальной эпохе убедило судей ускорить разбирательство. В скорости дело стало развиваться в его пользу, и в мае 1977 стороны достигли внесудебного соглашения. Естественно, соглашение это было дружеским, и никакие его детали не были обнародованы, хотя Эппел, по слухам, получил около миллиона долларов, а Спрингстин наконец-то обрел права на свои песни.
Спустя неделю Спрингстин и Ландау уже работали в студии над 20 новыми песнями. Но Darkness On The Edge Of Town был выпущен только в следующем году, потому что, когда дело стало близиться к финалу, Брюс, как и в прошлый раз, начал колебаться. По мере того как вырисовывался альбом, он отбраковывал все больше песен, а оставшиеся сокращал. Because The Night досталась Патти Смит, Fire - Роберту Гордону (хотя хит из нее сделали Pointer Sisters), a Саутсаиду Джонни песен хватило почти на целый альбом Hearts Of Stone.
У Брюса и в мыслях не было переплюнуть Born To Run. Он сознательно отступил на шаг назад, пытаясь сделать альбом менее драматичным и более цельным. И хотя саунд оставался в полной мере рок-н-ролльным, сами песни стали сложнее. На этот раз я писал о том, что для меня особенно важно, о людях, которые много для меня значили, о том, кем мне хотелось стать, - объяснял он. - Писать эти песни было совсем непросто. Помню, как я часами пытался подобрать то или иное нужное слово. В Badlands, Prove It All Night и The Promised Land, например, есть припевы, но очень мало текста. Я хотел добиться чего-то среднего между возвышенными надеждами Born To Run и цинизмом 70-х. Я хотел, чтобы мои герои стали мудрее, старше, но чтобы жизнь их не сломала. Я бился над текстами неделями, а то и месяцами.
Когда пришло время микшировать, дело пошло еще медленнее. На этот раз Ландау решил пригласить Чарльза Плоткина из Elektra/Asylum Records, с которым он познакомился, работая над альбомом Джексона Брауна. Плоткин быстро уловил, чего хочет Спрингстин, и выход альбома назначили на май 1978 года. И вот, когда CBS наконец-то вздохнули с облегчением, Брюс решил ремикшировать The Promised Land и вставить обратно свое гитарное соло. Это означало, что придется делать ремастеринг целой стороны альбома.
На прилавках магазинов Darkness On The Edge Of Town появился в июне, а в июле Брюс назначил Джона Ландау своим новым менеджером. Майк Эппел наверняка был одним из первых, кто воскликнул: А я ведь вам говорил!, но суть была в том, что, если благодаря Эппелу Спрингстина заметили, то благодаря Ландау он оказался в центре всеобщего внимания. В интервью Роберту Хилберну, рок-критику из Los Angeles Times, Ландау сказал: У меня совершенно искренний интерес к творчеству Брюса, мне очень хотелось повысить качество того, что он делает, и я совершенно не задумывался о практической стороне вопроса. Для Брюса менеджер - это не просто тот человек, который заключает для него контракты. Это человек, который разделяет нашу студийную точку зрения и может, в свою очередь, предложить какие-то свои идеи. Брюс почти всегда твердо знает, чего он хочет добиться в данный момент, и моя задача - помогать ему реализовать его планы.
Заметим: в эти планы пока не входила запись следующей пластинки. После изматывающего, но эффектного турне по Америке, в ходе которого Спрингстин отыграл 110 концертов и исполнил все песни из двух своих последних альбомов, включая те, что он отбраковал (большинство коллекционеров скажут вам, что это их самые любимые шоу), он решил в начале 1979 отдохнуть во Флориде, погреться на солнышке, поднакопить силы и пописать новые песни. А в апреле он уже записывал их в Нью-Йорке на Record Plant.
Первая заминка случилась тогда, когда он повредил себе мышцы на ноге, катаясь на внедорожном велосипеде (ходили слухи, что в тот день у него гостил Робин Уильямс, и они затеяли шумные гонки). Вторая - когда из студии выкрали запись, которую затем стали крутить в манхэттэнском музыкальном магазине. А потом к Спрингстину пришел Джексон Браун и попросил его выступить на серии благотворительных концертов No Nukes, которые в течение четырех дней проходили в нью-йоркском Madison Square Garden. До этого Спрингстин не участвовал в политических мероприятиях, но возглавляемая Брауном организация Musicians for Safe Energy (Музыканты За Безопасную Энергию), возникшая после аварии на атомной станции Три Майл Айлэнд в Пенсильвании, показалась ему неплохой базой для начала.
А потом Брюс вернулся в студию, чтобы успеть закончить к Рождеству свой новый альбом The Ties That Bind. Но Джексон Браун попросил его отобрать два трека для концертного альбома No Nukes. Ox уж эти раздумья, решения... В конце конов он выбрал Stay, исполненную дуэтом с Брауном, и Devil With The Blue Dress Medle Митча Райдера и The Detroit Wheels. Это были первые официально изданные концертные треки Спрингстина, и среди всеобщего восторга The Ties That Bind прошел практически незамеченным.
В начале 1980 Спрингстин записывал новые песни и переделывал старые. Он довел всех до белого каления - начиная с группы и заканчивая рекорд-лейблом - пока отбирал для двойного альбома 25 треков и сокращал их, микшировал и оттачивал. В октябре благодарные CBS получили The River. Они предлагали Спрингстину записать живой альбом, но он не захотел идти дорогой Питера Фрэмптона, считая, что есть путь и получше.
Я понимал, что хочу, чтобы наши выступления были более спонтанными и шероховатыми, - вспоминал он. - Меня беспокоило то, что мы слишком приблизились к стерильности, столь популярной у саунд-продюсеров 70-х. Я же хотел, чтобы ударные были более взрывными, а инструменты - не столь разделены между собой. И потом, после столь серьезного Darkness..., мне хотелось поэкспериментировать с эмоциональными оттенками. Наши шоу всегда были очень веселыми, и я стремился, чтобы таким же получился и альбом.
Так и вышло. Несмотря на то, что работа над The River потребовала огромных усилий и душевного напряжения, Брюс Спрингстин предстает там свободным и раскованным, начиная с пронзительного заглавного трека и мощных Cadillac Ranch, Ramrod и Sherry Darling и заканчивая усталыми Independence Day, Point Blank и Wreck On The Highway и попсовой Hungry Heart - его первым крупным хитом.
Вообще-то он написал Hungry Heart для Ramones: Я встретил их в Эшбери Парк, и Джоуи попросил меня написать для них песню. Вернувшись домой, я в тот же вечер сочинил Hungry Heart. Сыграл ее Джону Ландау, а он посоветовал мне приберечь эту вещь для себя. Что ж, он просто отрабатывал свои деньги. Сингл занял пятую строчку хитпарада, а альбом целый месяц возглавлял американский чарт. Наконец-то и Америка оказалась готова к Брюсу Спрингстину.
Весь следующий год он провел в гастролях, включая двухмесячный тур по Европе и 16 концертов в Британии, когда наконец-то все англичане получили возможность увидеть его воочию. На этот раз Брюс с легкостью превзошел всяческие рекламные обещания. Его шоу длились три с половиной часа, и он поставил на место не только всех рычащих панков, которые выступали от силы минут по сорок, но и престарелых, мумифицированных суперзвезд, пытавшихся подольше протянуть на былых заслугах. Следующий шаг Брюса удивил всех и каждого - включая его самого. После турне, в конце 1981 года, он вернулся домой с портативным четырехдорожечным магнитофоном. Этот магнитофон по его просьбе достал для него его гастрольный менеджер, чтобы Брюс смог записать демо Е Street Band и поработать с ними. Я взял этот маленький, но очень неплохой кассетник, воткнул его в сеть и включил Запись. Первой песней, которую я записал, стала Nebraska. Я записывал, сидя. Поэтому можно даже услышать, как в Highway Patrolman скрипит стул.
Наиграв целую кучу песен, он привез кассетник в студию, чтобы поработать над песнями вместе с группой. Но музыканты не смогли понять, что нужно Брюсу на этот раз. Ударник Макс Вейнберг вспоминал: Вскоре стало очевидно, что то, к чему стремится Брюс, - это и есть то, что он уже записал в виде демо. А мы ему только мешали.
Было принято решение выпустить имеющееся демо в качестве следующего альбома. И перед звукоинженером Чаком Плоткиным встала задача извлечь из кассеты, какое-то время пролежавшей в заднем кармане штанов Спрингстина, удобоваримый звук. A CBS предстояло заявить, что следующая пластинка их рок-н-ролльной суперзвезды станет сборником сольных акустических номеров. Но во всем есть и своя положительная сторона: с момента выхода последнего альбома не прошло и двух лет.
Альбом Nebraska получился совершенно необычным для Спрингстина, и не только потому, что это была сольная пластинка. Nebraska - это оборотная сторона рока, - сказал он в одном из интервью несколько лет спустя. - Я считаю эту запись глубоко личной: она повествует о том, что происходит, когда ты осознаешь, что все, во что ты верил в 25, на самом деле неправда. Просто в то время у меня было такое настроение... Я знал, что хочу сделать запись определенного типа, но, конечно же, не предполагал, что она будет такой.
На тогдашнее настроение Брюса повлиял целый ряд факторов. Он как раз читал биографию революционного фолк-вокалиста 50-х Вуди Гатри и в последнем турне исполнял кавер на его This Land Is Your Land, да и концерты No Nukes его очень взволновали. Кроме того, он выступал на благотворительном концерте для ветеранов войны во Вьетнаме, и это тоже сподвигло его на размышления, а турне по Европе помогло ему увидеть со стороны Америку в целом и Рональда Рейгана в частности.
Nebraska принадлежал к тому типу релизов, которые понравились бы Джону Хаммонду, подписавшему Брюса десять лет назад. Это американский фолк-альбом, отображающий жизнь вне законов, правил и семейных связей. Он начинается с жуткого, но очень реалистичного заглавного трека о Чарли Старкветере и его подружке, которые развлекались тем, что убивали кого ни попадя. Когда в 1958 году их поймали, на счету у них было 10 жертв. Есть в альбоме и истории о мелких дельцах (Atlantic City), безумцах (Johnny 99), о машинах, проезжающих через заставу в Нью-Джерси (State Trooper) и новая версия легенды о Каине и Авеле (Highway Patrolman). Альбом получился мрачным, суровым и резким. Он попал в Тор 3, лишний раз продемонстрировав, сколь лояльной была аудитория Спрингстина.
Концепции Unplugged тогда еще не существовало, но Спрингстин джемовал со всеми музыкантами, приезжавшими в штат Нью-Джерси. Маститыми и не очень, знаменитыми и безвестными - Брюсу было все равно.
Еще до выхода Nebraska, в сентябре 1982, Спрингстин привлек Е Street Band к работе над песней под названием Born In The USA, которую он не включил в альбом. Ребятам было во что запустить зубы. Ударник Макс Вейнберг, тот самый, которому не нашлось работы в Nebraska, назвал эту песню самым грандиозным синглом из тех, что я записывал.
За три недели музыканты записали полдесятка песен, каждая из которых была потенциальным хитом. В следующем году к этим песням добавилась еще одна. Брюс слонялся без дела, пытаясь понять, к чему же он стремится в личном и профессиональном плане. Его частенько можно было увидеть с гардеробщицей из клуба, недавно открытого саксофонистом Е Street Band Клэренсом Клемонсом. А еще он пытался найти критерий, по которому можно было бы отобрать десяток песен из семидесяти.
В начале 1984 звукозаписывающие сессии расставили все на свои места. А потом, когда дело дошло до микширования треков, гитарист Стив Майами Ван Зант решил, что пришло время заняться собственной карьерой. Он уже выпустил один альбом под псевдонимом Литтл Стивен и гастролировал по Америке и Европе вместе со своей командой Disciples Of Soul. И тем не менее Брюс был очень потрясен его уходом, ведь они провели бок о бок целых 18 лет. Но альбому все это отнюдь не повредило, наоборот, Брюс сделал из двух песен панегирики в честь Стивена - No Surrender и Bobby Jean.
Брюс понимал, что после Nebraska он должен представить своему рекорд-лейблу блокбастер, но в последний момент Джон Ландау убедил его включить в альбом что-нибудь еще более коммерческое. Ландау признает, что просто вспылил тогда. В результате появилась Dancing In The Dark, одна из самых нетипичных песен для Спрингстина. Она не только стала популярнейшим хитом, заняв в мае 1984 второе место в американском чарте и задержавшись там на месяц, но и подтолкнула к Спрингстину зарождающееся поколение MTV, которое было по меньшей мере лет на десять моложе основной его аудитории.
Пришлось немало помучиться, чтобы уговорить Спрингстина сняться в клипе. На сцене он был очень динамичным и харизматичным, но перед холодным глазом объектива, в искусственной студийной атмосфере, чувствовал себя очень неуютно. И не хотел, чтобы его песня ассоциировалась с каким-то конкретным видео-рядом. Вместе с Ландау они долго выбирали режиссера, пока не остановились на Брайане де Палма, который снимал фильмы Кэрри и Призрак Рая.
В результате клип на Dancing In The Dark, в котором Брюс приглашал на сцену девушку (юную Кортни Кокс) потанцевать вместе с ним (нечто подобное он действительно практиковал на своих концертах), стал дико популярен на MTV.
Еще большей авантюрой было позволять танцевальному продюсеру Артуру Бэйкеру делать ремикс на Dancing In The Dark и последовавшую за ней Cover Me - песню, которую Брюс первоначально собирался отдать Донне Саммер, пока Ландау, воспользовавшись своими полномочиями, не придержал ее. Результат несколько оттолкнул традиционных поклонников Брюса, но они, по крайней мере, могли утешиться тем, что подобное святотатство не коснулось альбома.
Помимо добавления Dancing In The Dark, случилась еще одна заминка. Брюс решил заменить снимок на обложке альбома: первоначально планировалось поместить туда его фото в анфас, но он предпочел сняться спиной, с красной бейсбольной кепкой, торчащей из заднего кармана джинсов. Это, конечно же, позабавило геев города Нью-Йорка, у которых была разработана целая система знаков: при помощи носовых платков разного цвета, торчащих из разных карманов, они сообщали о своих сексуальных предпочтениях.
Born In The USA, несомненно, стал самым удачным альбомом Спрингстина. В первый год было продано шесть с половиной миллионов пластинок, а к настоящему времени эта цифра достигла 18 миллионов. Кроме того, семь песен альбома стали хитами и вошли в Тор 10 - очень и очень неплохой процент для диска с двенадцатью треками. Но самые верные фанаты Спрингстина вряд ли назовут этот альбом самым любимым. И даже сам Брюс склонен с ними согласиться: Я очень долго и упорно пытался воспроизвести энергетику и драйв Nebraska, - вспоминает он. - Это мне так и не удалось. Однако Born In The USA, - наверно, одна из пяти или шести моих лучших песен. Да и вообще в природе этого альбома есть что-то такое, что делает его одной из чистокровных моих поп-записей.
С этим альбомом Спрингстин объездил весь мир, он побывал и в Австралии, и на Дальнем Востоке, не говоря уж о Европе. Он и его Е Street Band (куда теперь входили, помимо прежних участников, гитарист Нильс Лофгрен и рыжая вокалистка Патти Скиалфа из группы Southside Johnny) гастролировали целых 14 месяцев. Их шоу из тридцати песен демонстрировало самое суть Брюса Спрингстина. А песня Born In The USA повсеместно возвещала о его прибытии.
А дома по его растущему политическому самосознанию был нанесен жестокий удар. Однажды кто-то из команды Рональда Рейгана услышал Born In The USA, и окружение президента решило использовать эту песню в своих целях, когда Рейган будет выступать в Нью-Джерси с речами о семейных ценностях и республиканцах. Казалось бы, текст песни, повествующий о том, как ветеран вьетнамской войны разочаровался в стране, за которую сражался, должен был бы их оттолкнуть. Но не тут-то было. И Брюсу пришлось заявить со сцены: Я слушал, президенту Соединенных Штатов нравятся мои песни. Не думаю, что вот эту он еще когда-нибудь будет слушать, после чего спел душераздирающую Johnny 99. И вот, только демократы и Джордж Мондэйл подумали было, что смогут извлечь из Брюса какую-нибудь пользу, тот велел Джону Ландау открещиваться от всякой политики и отказываться от предложений любых кандидатов.
И, чтобы прояснить вопрос о своих симпатиях, Брюс пожертвовал $10000 объединенному профсоюзу сталеваров и столько же - британскому профсоюзу союзу шахтеров, когда гастролировал в Британии.
С пластинкой The 'Born In The USA были связаны и довольно пугающие моменты, - впоследствии рассказывал Брюс. - Но мне было уже 35, и к тому времени у меня сложилась твердая система взглядов. У меня словно появилась возможность вернуться в 1975 год, когда я был спокойным и готовым ко всему на свете.
Born In The USA ознаменовал коммерческий пик карьеры Спрингстина и, по его собственному признанию, изменил его жизнь. Это не означало, что жизнь его стала легче. В течение следующих пяти лет он пережил женитьбу, развод, роман со своей бэк-вокалисткой, рождение сына, турне с Amnesty International и раздоры с Е Street Band. Все эти события и переживания нашли отражение в последующих его альбомах - Tunnel Of Love, Lucky Town и Human Touch.
Но вплоть до сегодняшнего дня он никогда не опускался до того, что обычно свойственно рок-звездам. Когда в 1999 Спрингстина вводили в Зал Рок-н-ролльной Славы, Боно из U2 сказал о нем так: Он не похож на остальных рок-звезд. Никаких наркотиков. Никаких кровавых сцен в Швейцарии. Никаких длинных волос, даже в 80-е. Никакого модничанья в клипах. Никаких бесталанных ролей в кинофильмах. Никаких домашних любимцев типа змей и мартышек. Никаких выставок собственных картин. Никаких прилюдных драк и скандалов... Он не сочинял никакой обманчивой мифологии. Вместо этого он создал мифологию альтернативную, в которой обычная жизнь становится экстраординарной и героической.
На эту церемонию Спрингстин пригласил и Майка Эппела, и в своей речи, в частности, сказал: Майк ногой открывал для меня двери там, где это было необходимо. И я считаю его своим другом. Я хочу сказать: Майк, спасибо тебе за все - почти за все!
Повернувшись к Джону Ландау, он продолжил: Его творческие способности, его продюсерский и редакторский талант, его умение зрить прямо в корень как в профессиональном, так и в личном плане, навсегда изменили мою жизнь. Благодаря Джону я сумел донести до своих поклонников то, что всегда хотел - ощущение их самоценности и большой свободы...
Хью Филдер
Читайте далее: WEEDS IN VOGUE: Интервью с Михаилом Красновым (2003) WEENA MORLOCH: Интервью с Александром Каште (2003) THE WHO: THE WHO WOLFSANGEL: Комедия в трех актах - интервью с группой (2006) ЗООПАРК: Майку 40 лет Из воспоминаний друзей (1995) ЗООПАРК: Майк LV - история альбома HELLOWEEN: Репортаж с московского концерта HELLOWEEN 25 мая 2001 года THE BEATLES: Любовь нельзя купить BENEDICTION: Дьявол нас не ждет! - интервью с Дэйвом Хантом (2002) BLACK MESSIAH: Интервью с Набамом (1999) BLACKMORE'S NIGHT: Интервью с Ричи Блэкмором и Кэндис Найт (2001) BLACK SABBATH: Каким черным был мой Sabbath - интервью с Оззи Озборном BORKNAGAR: Интервью с Ойстеном Брюном (2005) БРАВО: В музыке не бывает компромиссов - интервью с Евгением Хавтаном BURZUM: Интервью с Варгом Викернесом (1996) CAPITOLLIUM: Интервью со Святым Джулиусом (2002) CATHARSIS: Два интервью с Игорем Поляковым и Владимиром Мучновым на тему раскола в группе (2002) АЛИСА: Кинчев в кривом эфире Интервью с Константином Кинчевым (1995 год) CELTIC FROST: Интервью с Томасом Фишером (2003)