Главная страница - Текущий раздел: Статьи

ЗООПАРК: Майку 40 лет Из воспоминаний друзей (1995)




1З апреля 1995 года Майку Науменко исполнилось бы 40 лет. Мрачная это закономерность - то, что лучшие уходят от нас первыми.
Алексей Рыбин (КИНО, ОАЗИС Ю, автор книги КИНО с самого начала) и я Александр Старцев, два года назад составили книгу о Майке, в которую вошли воспоминания людей, хорошо его знавших, рецензии на его альбомы, отзывы о концертах и, конечно же, его интервью. С тех пор рукопись лежит у Александра Николаевича Житинского. Не буду ни в чем его упрекать - издательское дело - штука сложная и затратная.
То, что опубликовано ниже - отрывки из книги с моими минимальными комментариями. Надеюсь, что это будет интересно, да и вдруг найдется человек, который сможет сдвинуть дело с той мертвой точки, на которой оно (дело) находится в данный момент. Начнем мы, конечно же, с воспоминаний Мамы Майка.

ГАЛИНА ФЛОРЕНТЬЕВНА НАУМЕНКО: Прожитые Мишей 36 лет очень четко делятся на два равных периода: восемнадцать+восемнадцать. Совершенно очевидно, что с годами человек меняется, и эти изменения не всегда последовательны, закономерны и предсказуемы. Но то, как со бременем изменился наш сын, даже вообразить было невозможно. Как будто до восемнадцати лет мы знали одного человека, а после восемнадцати встретили другого. В нем изменилось все: характер, интересы, увлечения, взгляды, занятия...
Воспоминания Галины Флорентьевны позволяют нам зафиксировать переломный момент в жизни Майка.
Самым непостижимым поступком Миши, доставившим нам много тревог, волнений и переживаний, был его побег из дома, т.е. отъезд без разрешения и предупреждения, чего раньше никогда не случалось, и даже невозможно было такое представить. Это случилось весной 1973 года, когда он учился на первом курсе института, и ему уже исполнилось восемнадцать лет. Вроде все было в норме, как всегда, и вдруг он исчез. Я поняла, что уехал, буквально в тот же день, увидев опустевшую полку с вещами. На другое утро я нашла записку с просьбой не искать его и не беспокоиться. Через день мы получили по почте открытку от него с той же просьбой. И все!
...Отсутствовал Миша около месяца, но вернулся каким-то другим: повзрослевшим, молчаливый и отчужденный. Никаких разговоров и расспросов по поводу его побега не было. Таковы были условия, поставленные им перед своим возвращением, и нам больше ничего не оставалось, как выполнять их.
...Во время проведения очередного воспитательного часа между отцом и сыном состоялся следующий диалог:
- Ты меня огорчаешь. Что ты, глупый, что ли, что так себя ведешь? - Да, глупый.
- Отчего же ты глупый? - А разве глупый знает, отчего он глупый?
Как прикажете реагировать на такой ответ?
Из рок-н-ролльщиков первое слово принадлежит, наверное, ВЯЧЕСЛАВУ ЗОРИНУ, гитаристу и начальнику группы КАПИТАЛЬНЫЙ РЕМОНТ. Он помогал Майку на записи Сладкой N. Сейчас увидела свет книжка Незамкнутый круг, где повествуется о совместных с Майком гастролях в вологодскую область в конце 70-х.
...С Майком я познакомился весной 1979 года.. На нем была какая-то удивительная шляпа с полями, и когда я его увидел, мне почему-то вспомнились андорсеновские фонарщики и трубочисты. Я подумал: Неужели он так и по улицам ходит? Оказалось, что, да.
...18 августа 1980 года он начал писать сбой первый альбом в студии звукозаписи театра кукол, в котором до этого работал. Начал немного робко, но затем, увидев реакцию операторов, первых слушателей, успокоился и разошелся вовсю. После первой сессии, когда мы бы шли на улицу, Майк сказал удивительно торжественным голосом: Сегодняшний день прожит не зря.
У Вячеслава еще много интересного, но для краткости сообщим, что жена Майка, Наталья, является сестрой Вячеслава.
ИЗ РЕЦЕНЗИИ НА АЛЬБОМ СЛАДКАЯ N, РОКСИ №4, 1980: Майк возвышается над беем остальным рок-потоком, как рабочий, вылезающий из канализационного люка. Единственный из всех, он поет о том, что реально происходит здесь и сейчас и тем языком, в терминах которого мы привыкли мыслить. Конечно, до адекватного, незаштампованного выражения ему так же далеко, как мне до пенсии, но всем остальным рок-певцам такого и не снилось.
Вот уж святая правда! Я на всю жизнь запомнил ощущение от прослушивания Все Братья-Сестры: как будто по лбу дали, причем как следует, и в медицинских целях. Это сразу излечило меня от YES, GENESIS и, чего греха таить, от МАШИНЫ ВРЕМЕНИ. (Оговорюсь: ничего ни про кого плохого сказать не могу и не хочу, но...). Причем, положил меня именно Майк. Ванная Комната... Глава №7... Борю я ощутил чуть позже. Я тогда сразу забегал: кто, что? Тут-то мы и познакомились. И где? На дне рождения Леши Рыбина. (Все не совсем случайно, леди и джентльмены, все имеет свои начала, концы же - ... у всех по-своему.) Я тогда очень увлекался группой CREAM (Саша Скримами - кликуха, данная мне Цоем и Рыбой), и на какую-то фразу Майка о Лу Риде, я заметил, что на Берлине на басу играет Джек Брюс. Ты знаешь Лу Рида? - вопросил меня Майк. Я сказал что-то типа: Как можно не знать, совершенно не понимая что передо мной сидит Майк, про которого я так долго бегал и спрашивал. (В то время в тусовке, к которой принадлежал Алексис (Рыбин), не было принято представлять гостей друг другу).
Разобравшись, что (и кто) к чему, нельзя сказать, чтобы я ошалел. Никакой рок журналистикой я тогда не занимался, и мне было просто приятно общаться с эрудированным по части рок-музыки и вообще образованным человеком. Все начнется позже, но тогда я, конечно, не мог предположить, что сижу рядом с целой эпохой в отечественном рок-н-ролле.
ИНТЕРВЬЮ С МАЙКОМ, РОКСИ №4.
А.С.: Скажи, Майк, почему, играя довольно часто с АКВАРИУМОМ, и даже записал с БГ альбом Все Братья-Сестры, ты так и не стал полноценным членом АКВАРИУМА?
Майк: Собственно, когда-то я был их электрическим гитаристом. Теперь они играют другую музыку. Все они мои старые и большие друзья, и они мне изредка помогают....
А.С.: Является ли Сладкая N идеалом жены и любовницы для тебя?
Майк: Любовницы - да, жены - ни в коем случае, я удавился бы или развелся.
МИХАИЛ ФАН ВАСИЛЬЕВ: Песни его я принял сразу, может быть, потому что я знаю, кому посвящена та или иная песня. Сладкая N, например - была такая девушка, по кличке Бэби, сейчас она, по-моему, в Москву переехала. С песней Ты - Дрянь более сложная история. Она посвящена подруге моей жены. Были две подружки, мы у них часто оттягивались в Апраксином переулке. Потом я женился, а Майк вот песню написал.
Рок-н-ролл Майка искал электричества. Он сделал ЗООПАРК (те, кто ассоциирует это название с АКВАРИУМОМ, немного не правы - стихи Мы живем в зоопарке написаны задолго до знакомства с Гребенщиковым), но питерские материальные проблемы ставили серьезную преграду, поэтому первый настоящий успех пришел в Москве.
МАЙК, 1981 г.: Я всегда хотел сделать эту программу в электричестве
АРТЕМ ТРОИЦКИЙ: Первый концерт Майка в Москве, который я устраивал... Я о Майке ничего не знал. Услышал я о нем от Гребенщикова, где-то весной 80-го года, когда он приехал в Москву и привез кассету, про которую сказал, что это его приятель, которого он, как сам выразился, продюсирует. Это были записи -Пригородный Блюз, Дрянь. Мне эти записи понравились больше, чем Гребенщиков, о сем я ему прямодушно и сказал, чем, по-моему, его слегка смутил. И поэтому Боря вокруг Майка тогда нагнал туман - фамилии его не назвал, просто кличка - Майк.
Концерт все-таки удался.
Выступление было, конечно, феноменальное, потому что Майк в большей степени, чем Гребенщиков, нес в себе эту 100%-ю рок-н-ролльную эстетику, которой у нас до тех пор не было.
...Как раз в это время он написал Блюз де Москоу №2 со словами Это слишком похоже на лесть и Эй, Борис, что мы делаем здесь?. Его очень удивила эта реакция на его успех, он был к этому совершенно не готов и совершенно к этому не стремился. Это получилось помимо его боли.
Вот слова Артема в какой-то степени приоткрывают нам феномен успеха Майка и его колоссальной популярности Явное противоречие: отсутствие стремления к успеху - и - вот этот самый успех и всесоюзная слава.
БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ: У Майка с детства, с юности сложилось определенное понимание, что такое рок-н-ролл, что такое быть звездой рок-н-ролла, и он с начала и до конца своей жизни ничем другим никогда не был - он был звездой рок-н-ролла. И это могло в ходить в соответствие с внешним миром, могло дико выходить из фазы, но он всегда был и оставался, с первой ноты, им написанной, до последнего своего дыхания, звездой рок-н-ролла. Причем абсолютно незамутненной ничем другим, ни координацией с внешним миром, ни какой-то попыткой понимания, что вообще в этом мире происходит, ему было на все это глубоко наплевать. Он был идеальным рок-н-ролльщиком, и когда он не совпадал с действительностью, попадал в советский какой-нибудь Архангельск, где после концерта нужно куда-то идти, к каким-то людям, идти по грязным и мокрым холодным улицам, там сидеть и отвечать на идиотские допросы, то естественно, его реакция была такова, что, как бы не понимая, от этого сразу уходил в питье. Это было не то: это не соответствовало понятию звезды рок-н-ролла, и он сразу уходил в свой мир и уже оттуда, как через стенку, разговаривал с людьми. И был в этом абсолютно прав, я вполне его понимаю - ему ДОЛЖНЫ были подавать лимузин - и до концерта и после концерта, и тогда бы все было нормально.
Я могу привести подтверждение Бориным словам. Так получилось, что мы вместе были в Ростове-на-Дону, я - с лекциями, он с концертами. Это был уже 89-й, и гастрольный опыт у Майка был уже колоссальный. Когда за ним заехали за 15 минут до начала концерта, притом, что он не видел ни зала, ни аппарата, он просто отказался играть. И не играл. На следующий день он сыграл два концерта вместо одного и посадил голос, но заехали за ним вовремя.
БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ: В последние годы он вошел в дисбаланс с окружающей средой, и это лишило окружающую среду удовольствия от общения с Майком. То есть, он-то все равно остался победителем, это мы проиграли, потому что мы лишились его. А мы лишились его, потому что весь большой мир не смог дать ему те условия, при которых он бы оптимально полно развивался. Я остаюсь при своем мнении, что он не выгорел, не потерял своего творческого потенциала, мир просто не смог ему обеспечить рабочей обстановки.
Он ставил себя вот так - поперек всего. Принципиально он ставил себя так, что он находится в противоположности к судьбе, к Богу, к Дао, ко всему. Мы-то всегда делали то, что шло само. А Майк как раз, несмотря на всю свою хрупкость, слабость и неприспособленность, свою позицию отстаивал до конца и этим вызывает мое глубокое уважение.
АНДРЕЙ МАКАРЕВИЧ: Мы познакомились в конце 70-х на маленьком акустическом сейшене в Москве. Подошел к пульту тихий необыкновенно интеллигентный юноша с большим носом и в темных очках. Долго и вежливо объяснял оператору, какой бы он хотел звук. Потом дышел на сцену, и вдруг в лице у него что-то изменилось - нижняя челюсть выехала вперед, и с удивительно неприятными интонациями он затянул: Ты - дрянь...
Очень мне не понравилась такая метаморфоза. Был я тогда поборником тотальной чистоты и считал, что если человек в жизни один, а на сцене корчит из себя что-то другое, то, значит, в одном из двух случаев он врет. Такой вот детский максимализм.
Уже год спустя, услышав Майка с ЗООПАРКОМ, я стал их фаном, а с Майком мы подружились. Майк оказался абсолютно настоящим во всем - от него шло тепло. И, конечно, он был самым нашим рок-н-ролльным рок-н-ролльщиком.
И в заключение, сам Майк. Это было последнее интервью, которое я у него взял. Я попросил его высказать свою точку зрения на рок 80-х и на свой вклад в него.
МАЙК, 1990г.: В нашей стране рок претерпел очень интересные изменения, обязанные с изменением Внутренней политической ситуации. Раньше это был запретный и сладкий плод. Теперь - исчезла некая прелесть героизма, коль скоро все можно, то это не так и увлекает публику.
Мой вклад в рок 80-х... Себя хвалить неловко, но раз надо ответить... Насколько я знаю из разговоров с очень многими музыкантами из разных групп и разных городов - какое-то влияние я оказал в том плане, что, может быть, я одним из первых стал писать очень конкретные песни, тем языком, который мы общаемся друг с другом, простыми обычными словами, о ситуациях, может быть, не совсем приятных, даже гаденьких, но описывая нашу жизнь, как она есть. Не призывая ни к чему и не выводя мораль. Моя популярность в то время объясняется и подпольностью и элитарностью одновременно. В песнях люди надеялись на сопереживание и узнавание. А может, находили там то, что они знали, но не удосуживались выразить словаки. У меня нет ощущения того, что я уже высказался до конца.
Что же касается десятилетия в целом, то все началось с Великих Иллюзий и кончилось Великой Потерей тех самых Иллюзий.
Что радует меня больше всего, так это, что песни Майка держат абсолютно первое место по исполнению их другими группами. КРЕМАТОРИЙ, СЕКРЕТ, ВА-БАНК, Оля Першина, МИФЫ... Целая пластинка - Песни Майка. ОАЗИС Ю, Вова Синий... Наконец-то компакты, винил - последняя Уездный город N с иллюстрациями Игоря Петровского, большого Майковского приятеля и соавтора песни Блюз де Москоу №1. Значит, все было не зря. И концерт, который состоялся в день рождения Майка в Рок-клубе - лишнее (а вернее, совсем не лишнее) тому подтверждение.
Саша СТАРЦЕВ



Читайте далее: CRYPTHOWL: Интервью с Oupire (2001) THE CURE: Роберт рождественский DARKANE: Интервью с Андреасом Сидовым (2003) HOLE: Любовь и смерть DARKSEED: Интервью с Томасом Германном (2003) DARK TRANQUILLITY: Интервью с Микаэлем Станне (2002) ДДТ: Все те же мы… (пресс-конференция Юрия Шевчука накануне презентации концертной программы Мир номер ноль) ДДТ: DDT + РОК-СЕНТЯБРЬ = Компромисс ДДТ: Понимание свободы - интервью с Юрием Шевчуком (2001) DEAD MEN DREAM: Интервью с Дэрреном Уайтом (2002) DEATH ANGEL: Интервью с Деннисом Пепа (2003) DEEP PURPLE: Группа Дип Пёрпл DEEP PURPLE: На своем месте. Интервью с Роджером Гловером DEEP PURPLE: DEEP PURPLE HOLY MOSES: Интервью с Сабиной Классен (май 2001) DEMIMONDE: Шизофреническая конгениальность - интервью с Д'эвином (2002) DESTRUCTION: Интервью с Марселем Шмиром Ширмером (июль 2005) Bruce Dickinson: Интервью с Брюсом Дикинсоном (25 июля 2001) DIE KRUPPS: Интервью с Юргеном Энглером (2002)