Главная страница - Текущий раздел: Статьи

HOLE: Любовь и смерть

Для Кортни Лав-Кобэйн наступили великие времена. Еще недавно известная только как та придурочная тетка, которая женила на себе Курта, она наконец-то выходит из его тени как ничуть не менее интересное явление музыкального мира пост-гранджа.
Второй альбом HOLE, единодушно одобренный Live Through This, упорно карабкается вверх в мартах Billboard. Через три с половиной года после их предшественников HOLE все-таки добились своего. В противоположность маловразумительному и не принятому публикой дебютному альбому группы Pretty On The Inside, Live Through This - это на удивление законченный, гармоничный и располагающий к себе кусок пластмассы. В нем есть все, что нужно. Тексты Кортни злободневны, ироничны и умны, и не имеют ничего общего с тем жалобным хныканьем по поводу тяжелой жизни рок-вдовы, которого вы, возможно, ожидали. Кортни овладела искусством писать вполне приличные поп-хиты и из профессиональной скандалистки и привычной рок-миссис превратилась в настоящую звезду. Теперь я появляюсь в Star каждую неделю, - говорит Лав со смешанным чувством удовлетворения и отвращения. - Что бы я ни надела, рано или поздно я читаю об этом в Elle, а я уже пятнадцать лет ношу одно и то же. Как это может быть модным или немодным?
На своем мятежном веку Кортни Лав пережила не только страшное самоубийство ее мужа и лучшего друга Курта Кобэйна, но и невероятно нестабильное детство, кругосветное путешествие в качестве стриптизерши, ураганное замужество, беременность, запятнанную злословием, и смертельную передозировку героина басистки HOLE Кристен Пфафф.
Огромное влияние на ее музыку оказало то, что она всегда играла видную роль почти в каждой панковской и пост-панковской тусовке последних 10 лет. Её зигзагообразные блуждания - Англия, Миннеаполис, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Портлэнд и Сиэтл, дали ей такое музыкальное образование, которое само по себе могло гарантировать получение степени бакалавра панк-рока. Даже если бы я была бездарностью, - замечает Лав - как, скажи, можно было бы не записать классный альбом, увидев ECHO & THE BUNNYMEN и NIRVANA десять миллионов раз. Однако Live Through This не оставляет возможности всерьез воспринимать попытки Лав умалить себя. Своим великолепием вокалистки и автора песен она в гораздо большей степени обязана своему темпераменту и интеллекту, чем удачным тусовкам.
То, от чего у любого новобранца отвалилась бы от ужаса челюсть, для Лав - просто каждодневная рутина. Героинщица, злодейка, феминистка, шлюха, поэт, панк, модная куколка, сплетница, драчливая баба, стерва, пережившая своего мужа, жена, мать - Лав так естественно вписывается в каждую из этих ролей, как будто была для них рождена Остроумная, с безжалостным чувством юмора и бесшабашным языком, Лав кажется грозовым разрядом, даже когда она старается быть незаметной: Я иду в бар, выпиваю и ухожу, но я знаю, что, как бы тихо я себя ни вела и что бы я ни делала, в следующем месяце только и будут говорить, как я вошла и завопила, и завизжала, и оттрахала кого-то на полу.
Говорить с Кортни Лав не так-то просто. Она невероятно умна, и у нее нюх следователя на каждую деталь, в особенности, когда дело касается прессы. Она может привлечь к ответу за любую ошибку, допущенную при цитировании ее слов.
На коленях у Кортни устроилась их с Куртом очаровательная двухлетняя дочка Фрэнсис Бин Кобэйн. Фрэнсис, удивительно похожая на Кортни в детстве, была недавно с гордостью продемонстрирована ею публике во время концерта в Ванкувере. Мне наплевать, если люди думают, будто я использую своего ребенка, - сказала Лав со сцены. - Она - единственная удача в моей жизни. Но больше я этого делать не буду, - признается она потом в разговоре. - Фрэнсис уже в таком возрасте, когда ее можно узнать, и я боюсь, как бы какая-нибудь сволочь не захотела похитить ее.
Наблюдая, как Фрэнсис играет с маминой помадой, легко забыть о том, что она будет расти, окруженная мрачной тенью трагического выстрела ее отца. Но сейчас Лав обязана чтить память своего мужа, а не копаться в той грязи, которая связана с его смертью. Кто это?- спрашивает Лав у Фрэнсис, разбирая фотографии их троих. Мама! - восклицает Фрэнсис. А это?- Папа! - А это? - Я!
За свои 29 лет Кортни Лав сделала больше, чем большинство людей делает за всю жизнь. Она родилась в Сан-Франциско 9 июля 1965 года. Брак ее родителей быстро распался, и Кортни вместе со своей матерью Линдой Кэррол, отчимом и сводными сестрами переехала в Юджин, штат Орегон. Кортни росла свободно, без особого присмотра, в тусовочной атмосфере родительского дома. Моя мать дружила со многими женщинами из хипповской тусовки Сан-Франциско, например, с женой Кэна Кизи, - вспоминает Кортни. - В Юджине у нас был огромный особняк, и там постоянно болтались эти хитрозадые волосатые ублюдки. Они занимались гештальт-терапией, визжали, бегали нагишом вокруг бассейна. Моя мать была блистательно равнодушна к домашнему хозяйству: не было ни платьев, ни приличной кожаной обуви, ни нормальных кроватей, ничего.
Вскоре мать Кортни решила эмигрировать в Новую Зеландию с супругом номер три. Кортни же, которой к тому времени исполнилось семь лет, она оставила в Юджине с друзьями. На вопрос, почему ее оставили, Лав только передергивает плечами: Наверное, я причиняла слишком много хлопот. В это время она начинает посещать школу, а вернее, школы, потому что ни в одной не задерживалась надолго, везде ее отфутболивали. Кортни признается, что в школе ей было трудно подружиться с детьми. Я нравилась только мужчинам, мужчинам-учителям, мужчинам-директорам школ, мужчинам-врачам. Дети ненавидели меня.
В конце концов, в 1973 году Кортни отправили на корабле к родителям в Новую Зеландию. Там она снова была поручена заботам одной из маминых подруг, у которой была огромная библиотека и роскошный сад. Лав привязалась к ней, но вскоре ей опять пришлось упаковывать вещи и отправляться в дорогу, на этот раз с отчимом в Портлэнд.
В течение нескольких последних лет Кортни курсировала взад и вперед, как челнок, между Портлэндом и Новой Зеландией. Наконец, она устраивается все в том же Юджине, где солидный опыт путешественницы, эффектная внешность и отпетое поведение в школе быстро обеспечивают ей положение атаманши местных маленьких разбойниц. В эти годы Лав делала все, чтобы ее арестовали. Воровала в магазинах, болталась по улицам в компании отчаянных девчонок, затевала драки и разборки.
Однажды знакомый студент-медик, недавно вернувшийся со стажировки в Англии, сказал ей: Ты должна заняться этим. Рок-н-ролл - это действительно твое. Он привез мне три альбома, - вспоминает Лав - PRETENDERS, SQUEEZE и Never Mind The Bollocks. И я решила, что стану рок-звездой.
Но сначала были выступления в стриптиз-шоу в Японии и Тайване, Лос-Анджелесе и Миннеаполисе, в Нью-Йорке и на Аляске, учеба в Тринити Колледже в Ирландии, недолгое сотрудничество с FAITH NO MORE в Сан-Франциско, периодические появления на сцене с мало кому известными командами в Сиэтле, Нью-Йорке и Портлэнде. И вот, наконец, в 1989 году Кортни Лав вместе с гитаристом Эриком Эрландсеном создают HOLE. Он - классный гитарист, очень своеобразный, - говорит Лав - и бея группа держится на ней.
Первый альбом Pretty On The Inside с грубоватым неотшлифованным вокалом и риффами, способными вызвать разве что головную боль, дал выход горячему желанию Кортни самой писать песни. Но у группы еще не было своего голоса, пока Эрландсен не пригласил басистку Кристен Пфафф и барабанщицу Пэгги Шемель, рекомендованную Кобэйном. Вот тогда-то мы и начали, - говорит Эрландсен, - и внезапно стали настоящей командой.
Смерть Пфафф стала для них серьезной потерей. Она не была наркоманкой, - утверждает Лав. - И не хотела умирать. Это была случайность. Просто в этой проклятом городе все торчат. Абсолютно все.
Из дома Кортни Лав открывается величественный вид. Последнее, что увидел Курт Кобэйн - пышные вечнозеленые сосны, огромное синевато-серое небо, задумчивая пенная голубизна озера Вашингтон, белые шапки на склонах гор. Его нет, - мягко говорит Лав. - И здесь нет никакого духа. Единственное, что могло бы заставить его блуждать здесь - это чувство вины, а я не хочу, чтобы он его испытывал. Лав - последовательница тибетского буддизма. Часть праха Курта будет захоронена на городском кладбище, - говорит она - другая часть - под статуэткой Будды в моей спальне и в алтаре в гостиной, и еще немножко в Индии.
В своих воспоминаниях о Курте Лав никогда не впадает в сентиментальность. Это гимн его жизни и искусству. Мне нужны хорошие наставники, и Курт был лучшим. Кроме всего прочего, она еще и просто фан. Как только по радио или MTV передают NIRVANA, Лав выкручивает максимальную громкость. Иногда я так завидую. Я не могу поверить, что кто-то, кого я знала, из нашей тусовки, написал кучу песен, таких невероятно крутых.
Роясь в коробке из-под обуви, полной семейных фотографий, Лав уносится в свои воспоминания, и взрывная сила ее любви к Курту борется с надвигающимися темными тучами. Я и Курт, мы были как Бонни и Клайд. Ромео и Джульетта. Но еще и Гамлет и Гамлет. Не Гамлет и Офелия. Два проклятых Гамлета рядом. Разговор, в конце концов, приходит к наркотикам, которые занимали центральное место в жизни Лав и Кобэйна Лав до жестокости откровенно говорит о том, как Курт постепенно скатывался. Курт был ненасытен. Если у нас была кислота, он закидывался кислотой, если грибы - ел грибы. Когда дело доходило до наркотиков, он совершенно терял голову. Если было 40 таблеток, он глотал 40, вместо того, чтобы принять две и растянуть остальное на месяц.
Но, несмотря на все болезненные воспоминания Лав стремится доказать, что их совместная жизнь не была чем-то вроде мультика о сумасшедших наркоманах. Люди не верят в то, что Курт по-настоящему старался завязать - говорит она. - Все хотят говорить только о том, сколько наркотиков мы с ним принимали. Но мы занимались не только этим. У нас была обычная жизнь. Мы завтракали, обедали, ходили в кино, ели мороженое. Мы читали друг другу вслух почти каждый вечер. И каждый вечер мы молились. У нас было чувство собственного достоинства.
Он вовсе не был глупым. Люди думают, что он был просто недоумком, сочиняющим сбои песенки. Он был умнее меня, хоть и не так много читал. Мы даже собирались вместе вернуться в колледж.
Мы взяли себе за правило проводить по крайней мере два часа в день с Фрэнсис. И в этом он был гораздо лучше меня. Я была ленивее. Он вставал, как только Фрэнсис просыпалась и проводил большую часть дня с ней.
У меня есть видеокассета, мне хотелось бы, чтобы весь мир ее увидел. Всего лишь несколько минут, где Курт снят дома, так, чтобы все увидели, каким потрясающе смешным он был, и невероятно серьезным. Он был одним из самых серьезных людей в мире. По-настоящему искренним. По сравнению с ним Винни Пух покажется лицемером.
Свои отношения с остальными членами группы NIRVANA, Кристом Новоселиком и Дэйвом Гролем, Лав характеризует как несколько напряженные, но хорошие. У нас позитивные стремления по отношению друг к другу. Я безусловно уважаю чувства Криста, и то, как он держится после смерти Курта. Слаба Богу, нет этого кошмарного синдрома Йоко.
С тех пор, как Лав пережила потерю Курта, прошел год, и медленно, очень медленно жизнь, которая открывается перед ней, берет верх над прошлым. Дочь, карьера, воля, все вместе помогает ей держаться. Но когда Лав вспоминает скандальную статью в Vanity Fair, которая обвиняет ее в том, что она употребляла героин во время беременности, - факт, который Лав категорически отрицает, ее неумирающее чувство к Кобэйну и страх за свое собственное будущее становятся мучительно отчетливыми. Вспоминая отчаяние, которое вызвала у нее эта статья, Лав как будто читает элегию на свою жизнь с Куртом и без него.
Представь себе: ты в своей высшей точке. В расцвете молодости. Меньше всего тебе хотелось бы стать символом употребления героина. И вот ты встречаешь кого-то, с кем ты можешь вместе писать песни. Такого никогда раньше не случалось в твоей жизни. И он пишет лучше, чем ты. И ты влюбилась, у тебя есть лучший друг, товарищ по духу, и ты не можешь даже поверить, что это происходит с тобой. И к тому же он красив. И богат. И крутая рок-звезда в придачу. И он чертовски сексуален. И он хочет детей, и ты хочешь детей. Вы хотите всю жизнь вместе растить детей. И он понимает все, что ты говоришь. Он может закончить за тебя фразу. Он ленивый, но одухотворенный. И его не приводит в замешательство пение мантр, молитвы, Бог, Иисус Христос. Он думает, что все это по-настоящему круто. Он хочет идти этим путем. Он хочет стать просветленным. Он идеален почти во всем. Единственное счастье, которое у меня когда-то было. А потом все это у тебя забирают... Лучше бы это случилось с Эдди Веддером, - вдруг заявляет Лав. - Курт его терпеть не мог.
О, Кортни!..
По материалам Spin и Select
подготовила Наташа СИЛАНТЬЕВА