TOTAL: Темный комок эмоций - интервью с Мариной Черкуновой (2002)

Новенькая репетиционная база TOTAL на переживающем жестокую реконструкцию Звенигородском шоссе. На улице - индустриальный лязг, а внутри - гробовая тишина, нарушаемая лишь характерным интимно-наждачным тембром певицы и басовитыми вопросами интервьюеров, Сергея ГУРЬЕВА и Варвары ТИТОВОЙ. Название проекта явно не случайно: Марина Черкунова так и излучает нешуточную внутреннюю дисциплину. Хотя иногда расслабляется, и тогда в ее холодный скандинавский голос проникают камерно-доверительные нотки.
В какую сторону движется сегодня группа TOTAL?
Марина Черкунова: Менять концепцию мы не собираемся. Второй альбом Total: 2 будет выдержан в том же стиле, что и Total: 1, - и это будет, безусловно, гитарная музыка. Невзирая на все гнусные прогнозы, облегчаться группа не собирается. И целиком состоять из песен а ля Адреналин альбом не будет, - это однозначно. Зато в него войдут такие песни, как Сердце В Руке, а она вообще скорее электронная, чем гитарная! Когда мы записали эту вещь, в планах было с ходу сделать еще две, но Макс (Фадеев - ред.) попросил нас подождать. Он заявил, что Сердце В Руке получилось просто идеально, и все остальные вещи должны выдерживать заданный им уровень: проходных композиций на альбоме быть не должно! Я его умасливала: Макс, ну не может же все быть идеально. Всегда на пластинке есть песни, которые нравятся больше, меньше... Он мне ответил: Нет, в Total: 2 все должно быть так: включаешь альбом, и он просто по ушам гладит. Что ж, будем стремиться к этому.
А не будет ли на втором альбоме песен из вашего раннего трип-хопового цикла, материал которого был в свое время забракован?
Марина: Я не могу сказать наверняка. Может, кое-что и будет. Но тогда эти вещи, безусловно, будут сделаны не в первоначальном звучании.
Известно, что вы постепенно готовите англоязычную программу. Вы делаете ее для русской публики или для европейского рынка?
Марина: Сейчас программа готовится для Германии. Существует такая компания, называется Indigo. По-моему, уже не секрет, что они заключают с нами контракт. Мы будем просто перепевать свои тексты на английском языке, чтобы этот материал засылать в Германию. Будоражить местные умы. Соответственно, у нас там сейчас готовится тур. Прусские продюсеры жаждут узнать нас поближе - и это, мягко говоря, радует. Мало того, к нам уже тянут лапы американцы! Продюсер из Санта-Барбары звонил недавно - из города, конечно, а не из сериала. Мы уже отсылали ему эти англоязычные версии.
Это будут вещи с Total: 1или с Total: 2?
Марина: Все будет обсуждаться коллегиально. Может быть, Сердце В Руке. Может, просто целиком первый альбом.
А будут ли эти вещи исполняться на английском языке в России?
Марина: Говоря по чести, я не вижу в этом смысла. Если вдруг возникнет нужда, мы, естественно, можем их петь и на английском языке. Звучание-то группы останется прежним! Как там у LED ZEPPELIN? The song remains the same. Если это кому-то почему-то интересно, - нет проблем. Скептики сомневаются, что я могу петь по-английски? Я уже выучила все тексты. По ночам снятся!
Бы действительно принимали участии в фестивале РорКотт в Кёльне?
Марина: Это был очень интересный эпизод в нашей практике. Наша карьера, как клубок, закрутилась очень быстро. Мы чертовски долго писали наш дебютный альбом - даже не год, а целых два. Мы менялись, мы искали. И когда, наконец, все записали, наша карьера тут же началась с очень масштабных мероприятий. Первое наше выступление - в Манеже у журнала Cosmopolitan, следующий выход был уже в Олимпийском - разогрев Мэрлина Мэнсона, а потом сразу Максидром... Такими вот семимильными шагами шли по площадкам. А PopKomm... Представители Максима вышли на организаторов и исхитрились показать им наш материал. Те были весьма удивлены, заинтересованы. В общем, нас пригласили на этот фестиваль - и мы, конечно, не отказались.
Как на вас реагировали немцы?
Марина: Скажу честно: на саундчеке немцы улыбались, наблюдая, как мы пытаемся настроиться. У нас было очень мало времени, а они не могли подключить свет или что-то там еще... Дальше было наше выступление. Примечательно, что на свои, местные команды немцы реагировали очень спокойно, сдержанно. А мы сумели их расшевелить, даже сподвигли на танцы. По крайней мере, женская часть аудитории двигалась под Камасутру со мною в такт. Пели, было много восторженных глаз - в общем, принимали на ура. Потом молодые, статные немцы приходили к нам в гримерку и спрашивали, где можно купить наш альбом, который в тот момент еще даже не вышел: это было 17 августа, а релиз был 4 сентября. Короче, реакция была просто супер, и продюсеры, которые там были, подошли к нам все без исключения. Интересовались, задавали вопросы, всевозможные компании делали нам предложения по поводу сотрудничества. Я считаю, что это можно назвать победой.
Надо полагать, тогда вы пели на русском. Это не сильно мешало?
Марина: Русский язык приняли. Мы играли 40 минут: это восемь песен, из которых две мы спели на английском языке. Для немцев английский и русский в равной степени интересны, хотя английский, естественно, чуть понятнее. Но реагировали одинаково. Хотя на русском языке в Германии не поют, тем более на уровне PopKomm. Я недавно обсуждала с Фадеевым тему возможности TOTAL предложить себя европейскому рынку на русском языке. Мы будем делать все возможное, чтобы русский язык - туда, а не наоборот!
А с немецкими музыкантами вы входили в контакт?
Марина: С одной из четырех команд, с которыми мы выступали на одной площадке. IN EXTREMO - очень мощная команда. В Германии их очень хорошо знают, у них, по-моему, 9 альбомов вышло. Музыка такая тяжелая, с фольклорным уклоном. Так вот, ребята из IN EXTREMO подошли к нам после нашего выступления и на хорошем русском языке сказали: Очень хорошо. Молодцы! Поочередно жали нам руки. А они такие огромные люди! Я их представляла себе намного меньше. И когда они к нам подошли - такие мужичищи! - я испугалась: Боже, кто это?! А нас начали знакомить, говорить, что это IN EXTREMO... Но все обошлось, и они отлично отработали после нас.
Вашу музыку часто называют гранджем. Возможна ли какая-либо параллель, скажем, между TOTAL и NIRVANA?
Марина: Я думаю, что все-таки это немножко разные вещи. Я, конечно, очень люблю NIRVANA, очень люблю Курта Кобейна. Как жил, так и пел, так и творил... Грандж - это образ жизни! А у нас все-таки немножечко другой уровень. Начнем с того, что пишет не Курт Кобейн, а Макс Фадеев, несколько иной человек. Эмоции - безусловно, главенствующий фактор, но есть еще профессионализм: ни одной фальшивой ноты, ни одной не чисто звучащей частоты. Макс очень высоко задирает для себя планки, выезжает не только на эмоциях, к технической стороне своего продукта относится очень серьезно.
Грандж, как известно, предполагает несколько грязное звучание. Не было идеи сделать саунд более зафуззованным?
Марина: Нет. Может, этого и хотелось бы музыкантам, потому что у нас очень много эмоций, которые хочется выговорить в двух словах. Но мы подходим к своей музыке с несколько иной позиции: качественность и читаемость всего, что происходит. Нет, не нужно грязи. Скорее, наоборот, идет битва за улучшение звука.
Применимо ли лично к тебе понятие андрогинностъ? И если да, то в каком контексте?
Марина: Я не знаю. Мне трудно говорить об этом.
Тем не менее, хотелось бы поднять проблему абстрагированного восприятия тобою себя на сцене. Как ты видишь свой сценический образ со стороны?
Марина: Я вижу некий комок эмоций - может быть, даже бесформенный. Мне неважно, как я выгляжу, мне неважно, красиво ли у меня открыт рот. Это людям, которые циклятся на имиджевой стороне, важно, как ножку поставить. У нас же нет ничего постановочного, абсолютно! Я думаю, что я - комок эмоций. Причем для меня он почему-то именно черного цвета - не потому что это черная энергетика, а потому что он темный. Ни в коем случае не
блестящий, не красочный. Я и по жизни предпочитаю такие скромные тона, потому что я считаю, что если личность самодостаточна, ей не нужно наряжать себя, как елочку. Она всегда будет интересна в каких-нибудь иных сферах.
У тебя классическая постановка вокала или эстрадная?
Марина: Изначально классическая, и поначалу это мне изрядно мешало - приходилось себя ломать. Приходилось банально кричать в подушку, чтобы немножко надорвать голос. Орать часами - лишь бы в голосе не было этой мерзкой звонкости. У меня альтовый тембр от природы, и диапазон всегда был солидный. Сейчас я боюсь даже изредка возвращаться к тому периоду, когда мне мешали классические нотки, боюсь распеваться выше, чем нужно - чтобы, не дай Бог, не зазвенеть опять.
Какие пластинки преобладают в твоей домашней фонотеке?
Марина: Во-первых, преобладает то, что я слушаю, дабы учиться. Одно время я слушала THE CRANBERRIES, одно время Бьорк, одно время GARBAGE. Очень люблю церковные песнопения Гершвина. Обожаю Фредди Меркьюри. Сейчас, чтобы быть на гребне волны, периодически слушаю LINKIN PARK, но я не могу долго воспринимать тяжелую музыку. Нравятся RHCP, но не все.
Почему была запрещена пластилиновая версия клипа Бьёт По Глазам?
Марина: Понятия не имею.
А как вообще все это происходило?
Марина: Обоснования запрета были такие: клип не для России вообще, т. е. не для совка. Может быть, где-то в Америке он был бы и лучшим. Потому что там много грязи, много ужастиков, много крови. То, что ролик заканчивается тем, что главный персонаж хочет якобы застрелиться - это как будто самоубийство в кадре, суицид. На мой взгляд, это просто хороший, добрый стеб, здоровый прикол. Мы два дня его смотрели, весь TOTAL лежал вообще, мы угорали. Мне очень нравится этот ролик. Кстати, его режиссер Максим Свиридов очень любит эпатажный андеграунд: в свое время он снял целый пластилиновый фильм Ебенефис для группы XУЙ ЗАБЕЙ.
Потом он вроде бы занял первое место в 12 злобных зрителей на MTV?
Марина: Да, но это был переделанный вариант. Он был сделан не на песню, а на ремикс.
Видеоряд-то сохранился?
Марина: Не полностью. Знаете, как сделали: там есть такой момент, когда череп раскалывается, а там ягодки клубнички, и я там, умирая, ползаю по ним. Так вот, они стали не красные, а синие, допустим. Всем казалось, что это кровь, а мы объясняем, что это клубничка. И, по-моему, нет еще вот этого последнего кадра, где я там морщусь вся. Очень смешной момент!
Прошла информация, что вы с Максом собирались делать сольный проект УЗИ. Как это следует понимать?
Марина: Есть такое в планах, но это будет не сегодня и не завтра. Сейчас наша главная задача - это, безусловно, Total:2: ведь у каждой команды главная задача - второй альбом! Я утрированными, конечно, словами говорю. Но он должен быть супер! А УЗИ, - я думаю, что да, будет. Несколько вещей в коллекции Макса уже существуют.
В каком стиле будет выдержан проект?
Марина: Я не знаю даже, как назвать.
То есть это будет нечто не похожее на TOTAL?
Марина: Полярно противоположное. Это будет простая музыка с чуть-чуть саркастичными текстами. Манера исполнения немножечко гнусавая и слегка пошлая по подаче.
И напоследок - деликатный вопрос. На первом альбоме TOTAL выразил свой потенциал не полностью?
Марина: Абсолютно нет. Тем более, теперь мы знаем, что мы хотим. Когда понимаешь, в каком русле течешь, выплывать по-любому легче...