Янка Дягилева: Особый резон
В ее песнях с самого начала ощущалась какая-то безысходная обреченность: как будто она знала что-то такое, что мы извечном своем и наивном оптимизме не понимали или не хотели понимать; будто провидела внутренним взором апокалиптическую картину рухнувшего мира и смерть всего живого на Земле; более того, находила этому надвигающемуся Хаосу какое-то логически непротиворечивое объяснение, видела в нем особый резон...
...Первый раз Янка появилась в Питере, как мне кажется, в начале осени 1988 - смутно припоминается, что встретил ее на выходе из Петроградской, по пути на очередное мероприятие во Дворце Молодежи в компании всеведущего Фирсова, который весьма туманно представил ее не то как приятельницу Егора, не то как басистку очередного состава ОБОРОНЫ... Одним словом, человек из Новосибирска - в те времена эта магическая фраза была своеобразным сертификатом качества, гарантией, что ли, творческой незаурядности. Сама она при этом заметно смущалась и вообще, смотрелась как-то совсем не по-питерски: невысокая, крепко сбитая, круглолицая, с прямыми длинными волосами и заметной рыжиной. Если бы не джинса и не хипповские фенечки, ее можно было бы принять за живую натуру картин передвижников или героиню какого-нибудь шукшинского рассказа. Одним словом, тот случай, когда говорят: типичная сибирячка.
Знакомство было достаточно формальным, поскольку песен ее я в ту пору не слышал, хотя еще летом полевая почта РИО принесла боевую статейку о первом (и единственном) панк-фестивале в Тюмени (Так, чтобы звезды с Кремля слетели в № 22) в июне того же года. О ее тогдашней группе ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ (название в омско-тюменской традиции вербального экстремизма, но, надо признать, не из лучших) было сказано несколько теплых и добрых слов, хотя от панка в янкиной музыке всегда было разве что неизбывное ощущение того, что перемен к лучшему в будущем ждать не стоит, да и будущего, как такового, нет.
Ее первый (и чуть ли не единственный) питерский концерт был устроен в огромной и полуобжитой квартире на Лиговке - я до сих пор не знаю, кто там был хозяином и как решился на такой отчаянный шаг. Собственно, собравшийся народ пришел на Егора, но после первых же янкиных песен стало ясно: мы присутствуем при рождении нового феномена, по своему значению сравнимого разве что с появлением культовых героев начала 80-х.
От того квартирника осталось острое и по сей день ощущение открытия: удивительный янкин голос прямо-таки по-шамански обволакивал и гипнотизировал; хотя мелодически все ее номера были достаточно разнообразны, характерные интонации вокала кочевали из песни в песню, создавая впечатление постепенного погружения в мир ее образов и сюжетов. А мир этот был начисто лишен красок, света и радости: московская журналистка Марина Тимашева как-то заметила, что образы янкиных песен напоминают ей сцены из фантастических фильмов, в которых последние уцелевшие на Земле люди сражаются с порожденными ими самими машинами. Я бы добавил, что у меня многие ее песни всегда ассоциировались с Мертвой зоной Стивена Кинга, а тем паче, с рассказами Рэя Брэдбери и особенно, его романом 451 по Фаренгейту: Нас убьют за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам...
Электрическую версию ее программы мне случилось услышать в январе 1989 в Москве: Янка играла в сопровождении музыкантов тогдашней ОБОРОНЫ в каком-то из бесчисленных столичных ДК. Собственно, с ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНОЙ были так или иначе связаны все янкины первые шаги - пресловутыми ВЕЛИКИМИ ОКТЯБРЯМИ, с которыми она блеснула на том фестивале в Тюмени, а также записала свой первый более или менее профессиональный альбом Деклассированным Элементам - были все те же Егор и Джефф плюс, если память не изменяет, Джексон, барабанщик тюменской ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ.
Янка соло звучала как этакий драматический американский фолк: пожалуй, не Джони Митчелл, и уж точно не Линда Ронстадт, но вот ассоциация с ранней Джоан Баэз представляется мне вполне уместной - похожая глубина, тембровая палитра, внутренний накал, хотя если говорить о ее трагическом мироощущении, то оно роднит Янку прежде всего с Дженис Джоплин. Кое-кто даже усматривал между ними портретное сходство... Электричество же как бы выпрямляло эти песни: они становились ровнее, суше и агрессивнее, хотя практически сразу стало ясно, что масштабы ее мелодического дара выходят далеко за рамки ограниченной по своей сути музыкальной концепции ГО. Она и правда, чуть было не стала участницей ОБОРОНЫ, но - не случилось и, видимо, слава Богу.
Московский журнал Урлайт по следам того концерта запустил в обращение остроумно-эффектное, хотя и не слишком корректное с точки зрения музыки определение: Это звучит, как если бы в THE STOOGES пел не Игги Поп, а Дженис Джоплин, хотя повторю, с моей точки зрения, с Дженис ее роднили разве что взгляд на положение вещей да прическа. Что же до поэтической стороны, я бы рискнул сравнить ее с Патти Смит - единственно с поправкой на почтя обязательный российский символизм: надо сказать, в песнях Янки редко присутствовали конкретные сюжетные ходы - порой в напечатанном виде текст выглядел как нагромождение не связанных контекстом образов и рваных фраз, однако, голос и аккомпанемент заставлял и их оживать и двигаться, как оживают в кино статичные фотографии.
Как и у большинства исполнителей до-коммерческой эры, ее дискографию составляют несколько средней руки домашних или полустудийных записей, большая часть которых сделана Егором Летовым: Не Положено (1988), Ангедония (1989), Домой! (1989), плюс упомянутый выше альбом Деклассированным Элементам (1988) и фирсовская акустика (поначалу известная под названием Домой! (1989), но во избежание путаницы переименованная в Продано!). В 1992 Тау-Продукт выпустил на пластинке Не Положено, прошлой осенью Золотая Долина опубликовала компактное собрание ее сочинений Ангедония и Стыд И Срам, наконец, Manchester издает кассету Продано! с записью времен ее питерского дебюта.
…Нам приходилось встречаться еще несколько раз: на фестивале Рок-Акустика в Череповце в начале 1990-го (где она выглядела безумно уставшей и лишенной энергии), еще каких-то суматошных московских акциях, но самое сильное впечатление оставалось (да и сейчас остается), все-таки, от того - самого первого - концерта и сделанной по его следам фирсовской записи. Тогда, по крайней мере, окружавшая ее атмосфера надвигающейся катастрофы, торжествующего не-бытия, не ощущалась столь остро, и янкины песни-плачи по своей и чужим жизням, ее так по-русски рвущие душу исповеди не звучали с мучительной болью, которой проникнуты ее более поздние работы. Тогда, наверное, что-то еще оставалось впереди...
Андрей Бурлака
Читайте далее: U.D.O.: U.D.O. в Мюнхене (2004) UMBRA ET IMAGO: Темная энергия Sammy Hagar: Sammy Hagar УМКА И БРОНЕВИЧОК: Далее - везде Интервью с Умкой (2002) UNHEILIG: Интервью с Графом (2005) УРФИН ДЖЮС: Биография группы УРФИН ДЖЮС (1991) VADER: VADER VAN HALEN: VAN HALEN BADLANDS: BADLANDS VARATHRON: VARATHRON - биография VEGETATIVE: Темный комок эмоций - интервью с Мариной Черкуновой (2002) VERGELTUNG: Интервью с Евгением Трефиловым (май 2006) VIBRATORS: VIBRATORS - биография группы Nina Hagen: Nina Hagen - биография VINTERSORG: Интервью с Андреасом Хедлундом (2001) VINTERSORG: Диалог со звездами - интервью с Андреасом Хедлундом (2004) BAD RELIGION: BAD RELIGION - биография группы ВОПЛI ВIДОПЛЯСОВА: ВОПЛI ВIДОПЛЯСОВА, фруктов и овощей - интервью с Олегом Скрипкой (2002) ВОРОН КУТХА: Путешествие ВОРОНА КУТХИ или рок-н-ролл по Бодлеру Интервью с Дмитрием Мулыгиным