МАШИНА ВРЕМЕНИ: Пять выборов Андрея Макаревича - интервью с Андреем Макаревичем (2003)
Нет ничего скучнее дежурного юбилейного интервью...
Все дело в подходе. Меня страшно напугало, когда Первый канал попросил сделать юбилейный фильм. Этот стереотип уже поперек горла. Сначала детские фотографии, потом разговоры с родственниками, потом юношество, потом ретросъемки, отзывы друзей и т.д. Я был на грани паники, но режиссер Саша Смирнов предложил сделать все иначе. Получился фильм Здесь и Сейчас, и мне за него не стыдно, потому что он совершенно не юбилейный. Все дико драйвово, продвинуто, снято якобы скрытой камерой, никакого архива...
Вы можете перечислить, вспомнить, назвать главные выборы вашей жизни, которые и привели к тому, что представляет сейчас из себя явление и человек по имени Андрей Макаревич?
Мне будет трудно, потому что по звездным часам я свои достижения по жизни никогда не сверял. Но попробую…
СТИХИЙНЫЙ
Как-то я набрался нечеловеческой храбрости и попросил у группы АТЛАНТЫ во время концерта в нашей школе сыграть пару песен на их волшебных гитарах и их волшебных усилителях (было это, страшно сказать, в конце 60-х гг. прошлого века. - Прим.). Логичнее всего с их стороны было мне отказать, и вот тогда моя жизнь могла бы развиться совершенно иначе. Но Алик Сикорский почему-то разрешил, за что я теперь его при каждой встрече всегда жарко обнимаю и целую. Я тогда испытал вес настоящей битловской гитары на своем плече и громкость настоящего звука за спиной. Это очень сильно на меня подействовало,
А потом вы стали своего рода Сикорским для Гребенщикова, тоже вот юбиляра. Вы ведь организовали чуть ли не первый концерт АКВАРИУМА в Москве, и их слава в Питере вроде началась именно после этого...
Ну, не до такой степени. Когда мы познакомились в Таллине (в 1976 году), АКВАРИУМ и тогда был уже далеко не детской самодеятельностью. Мы устраивали концерты друг друга. Они нас пригласили в Питер, а мы их - в Москву, в архитектурный институт. Это было в порядке вещей. Первый их приезд большого потрясения не вызвал - наверное, потому, что я их уж слишком расхвалил. Но потом все исправилось.
Организация подобных концертов, наверное, была большим риском и гражданским подвигом в те годы, когда рок преследовал КГБ, а вас считали идеологическими врагами?
У нас была одна девочка... Я даже не помню, как ее звали. Вот она рисковала и шла на подвиг. Обычно этим (организацией подпольных рок-концертов) занимались девушки. Была еще такая Тоня, которая недавно умерла, - все сейшны делала и ничего не боялась. Они, как правило, все страшные были, но дело свое знали. И все держалось на них.
ГРАЖДАНСКИЙ
В конце 70-х, когда стали сильно закручивать гайки, к нам приставили куратора из обкома партии. Он, помню, говорил: Что-то вы ни то ни се. Если вы враги, как Солженицын, давайте и мы будем с вами как с врагами. Или давайте вместе со страной. А то болтаетесь где-то посередке. Уже определиться надо. А я не понимал, почему нужно определяться. Если бы к нам приставили какого-нибудь идиота, то я, может быть, и уехал бы из страны. Хотя меня очень держали здесь судьбы моих родителей. Все решилось само собой. Мы нашли театр и стали называться не подпольщиками, а артистами театра, а это уже другое ведомство и другой статус. Потом к власти пришел Черненко, и вышло замечательное постановление (об обязательном исполнении песен членов Союза композиторов. - Прим.). С тех пор у меня огромная любовь к этому Союзу композиторов. Под предлогом идеологии они закатили истерику из-за того, что люди перестали петь их сочинения, и авторские, соответственно, резко уменьшились. Вот и решили, что композиторами могут называться только члены Союза, а репертуар любого артиста на 80 процентов должен состоять из их сочинений. Хорошо, снимайте нас с маршрута, потому что буду петь только то, что хочу, - сказал я в Росконцерте. До каких пор?! - воскликнули они в ответ. Пока постановление не отменят, - заявил я. Но идеология идеологией, а денежки-то приносили мы, и очень большие. За это они премии получали, зарплаты, три оркестра на эти деньги содержали и прочее. Они поерзали и решили, что нет правил без исключений.
Тем не менее Два Белым Снега Юрия Сеульского вы в свой репертуар взяли...
Сперва мы ее сделали для комиссии. Но Юрий Сергеевич, царствие ему небесное, нам действительно очень помогал, и я понимал, что ему будет приятно. Так же было с песней Баги Игоря Якушенко. Вот они вдвоем за нас и бились против всей этой своры из Союза композиторов.
Даже Алла Пугачева в те годы чуть не пустилась в эмиграцию. У вас был момент, когда казалось: все, валим?
Да, в 1979 году. Нас вязали постоянно (за подпольные концерты), прослушивали телефон и т.д. Я волновался только за родителей. Отец был членом партии и совершенно не понимал, за что нас так гнобят. Его вызывали в партком института, вставляли пистоны, мать лежала с сердцем и говорила: Брось ты это дело, завтра тебя посадят. Было страшно обидно... Как в анекдоте: Я против советской власти?! Да на х... она мне нужна!
Сейчас - другая эпоха. Что сложнее: выбирать в условиях свободы или несвободы?
Сейчас сложнее. Вроде можно все, но выбрать нужно только то, что нужно тебе. На какое радио идти, в какой программе сниматься... Мне проще, потому что специального образа я для себя не придумывал. Есть то, что мне симпатично, и то, что неприятно. Ни того, ни другого я никогда не скрывал.
МОРАЛЬНО-МАТЕРИАЛЬНЫЙ
Моральные дивиденды от своей работы я начал получать сразу же. Одно ощущение того, что у тебя настоящая битловская гитара и выглядишь ты как Джимми Хендрикс, уже отделяло от остальных и давало ощущение полета над землей.
Когда рок-н-ролл стал работой, за которую еще и платят?
Когда нас взяли в Росконцерт. Вдруг оказалось, что менты не вяжут, а охраняют нас! Нас везут на автобусе во Дворец спорта, мы там будем играть концерт, и нам за это ничего не будет! Наоборот - даже заплатят по двойной ставке, то есть по 20 рублей, потому что Дворец спорта, большая площадка. А завтра - еще два концерта. Это было настоящее потрясение! Мы прилично зарабатывали, потому что давали по 20-25 концертов в месяц. Я сейчас слушаю записи начала 80-х и понимаю, что мы очень здорово играли, потому что были в тренинге каждый день.
КАДРОВЫЙ
Время от времени вы увольняли из коллектива музыкантов: Александра Зайцева, Петра Подгородецкого... Со стороны выглядело весьма драматично. Это были трудные решения?
Я всегда дотягивал до момента, когда по-другому было уже нельзя. Была какая-то иллюзия, что все образуется. Хотя теперь точно знаю: если начинает пахнуть - не образуется, протухнет все равно. Было, конечно, тяжело, но находились и свои приятные стороны. Ну например. Пропал Заяц на три недели, а у нас - концерт в Сетуни во Дворце спорта. Это был какой-то наш очередной день рождения, и мы позвали Маргулиса и Подгородецкого - просто сыграть с нами две-три песни в качестве гостей. А Зайца нет. Мы два дня репетируем и получаем такой кайф, что возникает огромное желание не расставаться. Заяц же появился за десять минут до концерта, и мы ему сказали: Вот и иди. Если не мог целый месяц позвонить, то, наверное, все это тебе не очень интересно. А ребята остались. С Подгородецким потом очень похожая история получилась.
И каково быть вершителем судеб в коллективе?
Не было ни разу, чтобы я сказал: Давайте-ка мы вот этого уберем, в то время как остальные уверены, что он хороший парень. Просто возникали очевидные ситуации, понятные всем.
ЛИЧНЫЙ
У меня очень мало частной жизни. Дружу я с теми, с кем работаю, на остальных у меня просто нет времени. Если бы кто-нибудь из вас послушал, как мы общаемся внутри МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, то ни черта бы не понял. Разговор идет только на междометиях, и иногда матюгами.
Гребенщиков как-то хвастался, что на их концерты по-прежнему ходят молоденькие девушки...
Какой он наблюдательный. У нас по-другому. Когда я вижу зал, то сразу понимаю, почем были билеты. Влиять на это нельзя. Где-то нашли спонсора, поэтому билеты дешевые, и в зале отвязная молодежь. В другом городе сидят хорошо одетые люди. А чем больше заплатил человек, тем сдержаннее эмоции.
Начали вроде про девушек, а закончили опять про работу. Как же с личной жизнью?
С ужасом прихожу к выводу, что это все моя личная жизнь и есть.
И никакой эротики?
Ну почему? Просто те кратковременные отношения с любимой женщиной, которые происходят между часом и половиной второго ночи, на художественное произведение никак не тянут. Я прихожу полуживой, на что-то, конечно, способный, но если это доставляет удовольствие мне, то вряд ли доставит общественности.
Илья ЛЕГОСТАЕВ, Артур ГАСПАРЯН.
Читайте далее: В. Цой и группа КИНО: Жестокая логика гибели Виктора Цоя В. Цой и группа КИНО: КИНО. А началось все осенью 1981-го В. Цой и группа КИНО: КШ - будущее Костромского клуба памяти Виктора Цоя КИНО: Биография группы КИНО (1991) AMORPHIS: Amorphis - северная легенда. (1995) КИРПИЧИ: Наша Сила - от Ума! - интервью с Васей Васиным (2002) КОРОЛЬ И ШУТ: Как в Старой Сказке - Андрей Князев представляет Новый альбом КОРОЛЯ и ШУТА КОРОЛЬ И ШУТ: Короли и капуста KISS: KISS ALGOL: Интервью с Далкиелем (2002) Mark Knopfler: Музыка серебряных струн - репортаж с московского концерта Марка Нопфлера 31 июля 2001 года КОМИТЕТ ОХРАНЫ ТЕПЛА: Зубы - история альбома KOROZY: Черный металл с берегов черного моря. Часть II - интервью с МакМанусом и Некроном (2001) Lenny Kravitz: Lenny Kravitz KREATOR: KREATOR KREATOR: Никаких экспериментов в этот раз! КРЕМАТОРИЙ: Кондратий, который всегда возвращается - интервью с Арменом Григоряном (2001) КРУИЗ: Интервью с Валерием Гаиной (29.06.2002) ANATHEMA: ANATHEMA