Дюша Романов: Андрей Вилли Усов. Письмо Дюше Романову
Милый Дюша!
Дорогой далекий славный друг!
Здравствовать вроде принято желать тем, кто в теле. Дух же твой и без тела здрав пребудет. С серьезным опозданием собрался к тебе обратиться. Жалко, что на ответ рассчитывать особо не приходится. Так вот десять лет не виделись, не слышались. Я как-то особо не чувствовал разрыва, думаю, могли бы, встретившись, продолжать, как говорят, через запятую. И, с кем доводилось из общих старых друзей общаться, расспрашивал о тебе. Все хвалили, говорили, Дюша молодцом, весь в творчестве, и музыку пишет, и книгу, и прочее. И здоров, и выглядит отлично. Успокаивало.
А когда мы с тобой познакомились, в 1977 году, ты, как ни странно, был солдат. Меня привел тогда к Алине на Петроградскую Фалалеев, мы с ним солдатами не были: мы были студентами ЛГУ. У Алины, разумеется, шла веселая пирушка. И, пока Болучевский наливал нам по штрафному стакану водки, незнакомый веселый парень в очках-велосипед (как и я) исполнил Если приятэль к тэбэ зашел, Цоликаури поставь на стол! Если ти випил-загрюстил - ти нэ мужчина, нэ грузин. Цоликаури кипит в крави и т. д., а также сплясал нечто кавказское, о чем хотелось думать, как о лезгинке. В отличие от Болучевского, который тоже не был солдатом и имел удивительные по тем временам шикарные волосы до пояса, исполнитель, сразу мне понравившийся, стрижку носил короткую (тоже, как и я: военная кафедра), чему я особого значения не придал и был при следующей встрече сильно удивлен униформой. Так ты в течение следующих двух лет и появлялся: то в форме (увольнение), то в штатском (самоход). Были даже какие-то концертные выступления, на которые ты прибывал, всегда в последний момент и как-то хоронясь, солдатом, стремительно переодевался во что-нибудь из нашего и, отыграв, столь же стремительно исчезал. Про службу же в музыкальных войсках по классу духового оружия докладывал лишь, что помимо общей монотонности особо достает в зимнее время по причине примерзания отдельных частей тела к рабочим поверхностям инструмента.
Потом ты дембельнулся, я развязался с Универом, с распределением, со школой, и пошли мы все в Свободные Сторожа. Тогда мы и начали довольно тесно общаться, причем как-то очень по-домашнему, т. е. встречались не только на концертах, всяких праздниках и прочих плановых мероприятиях, но и просто так, сидели, играли в картишки, раскладывали пасьянсы. А то, помнишь, как кто из нас раздобудет какую хорошую книгу, устраивали читки. Как мы тогда Хармсом увлеклись, практически всё наизусть знали и потом уж на всю жизнь, так и перекидывались: Да-с, рука Ваша. Чем махать будете? - Платочком, Мерзопакость какая! Никак об Пушкина спотыкнулся! - Вот черт! Истинно, что черт! Об Гоголя!, Хоть ты и математик, а, честное слово, ты не умен. - Нет, умен и знаю очень много! - Много, да только все ерунду... А Москва - Петушки!
Где-то в период записи Треугольника ты меня учил игре на блок-флейте. Я не музыкант, но умением импровизировать (для своего да детей моих или попутчиков удовольствия) на этом инструменте всецело обязан тебе. Много драгоценных минут, разбросанных по жизни, украшено звуками флейты. Я с ней и по сей день не расстаюсь: повсюду с собой. Были у нас с тобой общие музыкальные пристрастия: Traffic, Crosby-Yong, и, конечно же, превыше всего - Jethro Tull.
А еще - общая география. Город. Любимейшее занятие - путешествия по дворам и переулкам этих магических мест: Петроградская, Васильевский, Пески. Очень люблю Петроградскую, живал там в разное время в разных точках, всё недалеко от твоего дома. Коммуналки-коммуналки. Твоя-то еще довольно милая была, сравнительно мирная. Там, между кухней и уборной, немало прекрасных прошло часов за посиделками-постоялками-полежалками с Таллом, с чертовски добрым вином. Исключительно ты был хозяин добрый, предупредительный. Никогда не забуду, на одной большой и шумной вечеринке по случаю твоего дня рождения нетрезвый Рыба затеял ухаживать за девушкой, выполнявшей в то время роль твоей подружки и хозяйки на этом балу. Не встретив никакого сопротивления, он остался, в числе лучших друзей и очарованных дамов, до утра. И только утром, опохмеливши всю честную компанию, ты наконец в изысканнейших выражениях, тысячу раз извинившись, вежливо дал ему понять, что не вполне доволен его поведением и попросил, если не трудно, удалиться...
И там же мы с тобой прощались ранней весной 90-го года. В очереди тогда вместе стояли на обмен валюты в гостинице Ленинград. Два дня стояли. Друг друга подменяли. Списки очереди, переклички ни свет ни заря. И обменяли. Я в Англию ехал, мне фунтов отсыпали мелочью - фунтики маленькие, но увесистые. И в паспорт штамп:
Валюта в счет нормы выдана. И печать. Мы там же, не отходя от кассы, в гостиничной Березке отоварились - и к тебе на Петроградскую, через мост пешком - праздновать. А вышло - прощаться. Поставили Бенефит, любимый наш альбом. Всегда Талл слушали, когда собирались вместе. То cry you a song... Эх, и взялись за Джонни Волкера - красный ярлык. Этакий Иван Ходок. Так вот и мы с тобой. Сколько же мы хаживали по всем этим знаменитым районам известных столиц. И днем, и ночью, и в дождь, и в вёдро. Гонца? - мы готовы. Кто ж лучше тебя знал, где, когда, как. Таксо ли моторную, на пьяном ли углу. География, так сказать, всех наших улиц, квартир и т.д. А как мы всё собирались составить полный путеводитель по точкам, с часами работы и ассортиментом? Ты молодец, все-таки написал об этом несколько глав. Хорошо получилось.
Веселые были времена. Мы как-то с Вовкой Дьяконовым ехали с Черного моря стопом, спешили на твой день рождения. Везли в подарок бутылку диковинной какой-то водки, Кубанской, что ли, какой-то, полтора литра. Дня три ехали, в степи под кустом ночевали, мокли, мерзли, но довезли непочатую. Такой кураж был.
Ты был всегда надежнейшим, незаменимым спутником в тех странствиях, в опаснейших, если вдуматься, приключениях, в отважных и веселых хождениях по краю. Вот, к слову, помню, как-то летом, в середине восьмидесятых, ты неожиданно ко мне явился с целым ящиком (!) чешского (!) пива. Так вот: ввалился, пыхтя, с ящиком. Окна у меня на закат, на Таврический сад, огромные, с пола до потолка. Пиво роскошное, пльзенский Праздрой. Хвоста на вертуху: Хочу любить, трубить на флейте, на деревянной тонкой флейте, на самой новой-новой флейте, а на работу не пойду. Словом, праздник... Просыпаюсь: Боже! Лежим мы частично на подоконнике, частично на карнизе, а частично за окошко свешиваемся. Шестой этаж. Дом старый, потолки метра по четыре. Бочком-бочком сполз кое-как в комнату, тебя затащил... Это дома. А на улицах, в парках и на набережных, в бою, в походе и в палатке?.. История светлых времен.
Пускай работает рабочий. А ведь и нас не миновали проблемы трудоустройства. Веселая была у нас совместная работа! Бригада сторожей на Петроградской. И какая бригада! И какие объекты! Чего стоил тот же Стадион на Островах! Личный состав: БГ, Майк, Кушев, я, Дюша - бригадир. Заботливый был бригадир. К каждому зайдет на пост навестить, пивка принесет.
И еще, конечно, спасибо за музыку. За красоту и гармонию, которую ты вносил в Аквариум, как мы его знали. И вообще за участие в нем. Ведь твое присутствие, теперь не до пустых похвал, как-то уравновешивало и даже оправдывало, что ли, все (или многое) другое. Вот пение, сложный текст, вот вычурные позы, а вот - Музыка. Вот человек, который не играет роль, а Живет, и эту Музыку творит. Вот флейта, клавиши, завораживающая мелодия. Все замирают...
Да, и еще - ты там смотри, не загордись - ведь поражала скромность, отсутствие амбиций, попыток отодвинуть кого-то в сторону, затмить, всего того противоборства, которое, увы, бывало, приходилось всем нам наблюдать.
Уважаю людей, которые не пытаются все время кого-то поучать, наставлять на тот или иной истинный путь, но спокойно, честно и благородно следуют своему. Таким я тебя всегда и знал. Пускай ведет Звезда тебя дорогой в дивный Сад.
Ну вот, пока и всё. Как говорится, не прощаемся, дорогой.
Всегда твой, Ливерпулец
Сентябрь 2000 года, Северная Америка
Ihesu, who hath woundes sore,
Grant us the biyss of Heaven.
Читайте далее: John Norum: John Norum - биография НОВА: Образ надо выстрадать - интервью с Василием Мищенко (2001) НОВАЯ ЗЕМЛЯ: А мы и есть лохи! - интервью с Константином Стрелковым (2001) НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС: Зеленка от скуки NUCLEAR ASSAULT: NUCLEAR ASSAULT - биография Ted Nugent: Ted Nugent - биография OASIS: OASIS OASIS: Драка стоимостью в миллион OBITUARY: OBITUARY - биография THE OFFSPRING: THE OFFSPRING Roger Glover: Roger Glover ОГНЕННАЯ МУХА: Целой Жизни Мало - Кирилл Решетин представляет альбом группы ОГНЕННАЯ МУХА OLD MAN'S CHILD: OLD MAN'S CHILD - биография OMNIUM GATHERUM: Интервью с Маркусом Ванхала (июль 2004 года) ONWARD: ONWARD OPHTHALAMIA: Интервью с All (1999) OPHTHALAMIA: Интервью с IT (1997) ORGY: ORGY - биография группы OVERKILL: OVERKILL - биография