Главная страница - Текущий раздел: Статьи

Дюша Романов: Александр Бурцев: Дюшина музыка не мешала изображению

Мало кому из оригинальных композиторов удается успешно работать в таком специфическом жанре, как музыка кинематографа. Отрадно сознавать, что судьба свела меня с таким кинематографически мыслящим и жанрово разносторонне одаренным музыкантом, как Дюша. Совместно с ним я работал в кино с 1988 года, мы сделали три картины - Город, Время X и Полнолуние. Когда мы работали над Временем X в Одессе, я сразу определял, что сегодня работы не будет, если заставал монтажершу в лирически-расслабленном состоянии слушающей фонограмму к картине. Когда Дюша приехал в Одессу, она, потупясь, сама сказала: Музыка у вас такая душевная.
Я как выпью, так плачу. На что Дюша ей ответил том духе, что вот когда и трезвые люди начнут плакать над его музыкой, тогда он будет считать, что состоялся как композитор.
Для меня особенно отраден в работах Дюши как композитора-кинематографиста постоянный, ярко выраженный прогресс в сторону нахождения действенной гармонии музыкального и изобразительного ряда, способствующей отображению режиссерского замысла и его зрительского восприятия.
Я часто слышу про разные картины, что музыка мешает изображению. О Дюшиной музыке в моих фильмах никто такого сказать бы не мог. В работе над картинами Дюша был очень пластичный человек и адекватно реагировал на режиссерский замысел.
Кто же еще мог писать музыку к моим фильмам, если на Дюшиных глазах рождались замыслы нескольких картин? В 1993 году перед Временем X мы с Дюшей и Файнштейном вместе ехали в Москву, но по разным делам, и сетовали, что вот сейчас придет четвертый в купе и все испортит. В последнюю минуту этот четвертый пришел и оказался актером Володькой Шевельковым. В тамбуре он рассказал идею и сюжет сценария, который недавно написал его приятель, и предложил мне поработать над ним, если мне интересно. То же было и с Полнолунием. Мы сидели с Дюшей и выпивали, когда из Москвы позвонил автор сценария и спросил:
- Ты что делаешь?
- Вот, портвейн с Дюшей пью.
- Давай, приезжай в Москву, будем кино снимать - я деньги нашел.
Картина была московская, деньги московские и продюсеры, как сейчас бы сказали, напряглись на какую-то им неизвестную питерскую фамилию композитора. Битва происходила до тех пор, пока я не поставил им музыку, не говоря, чья она. Это был, по-моему, как раз первый альбом Трилистника Матросская тишина. Они сказали:
- О! А чья это музыка?
- Чья, чья - вот, композитора моего! Больше никто со мной об авторе музыки не спорил.